Силой Предсмертной Воли!
Подарок для ssqualo~ по заявке:
а) Фанарт или авторский фик
б) XS в любых вариациях
в) Любые рейтинги на Ваш вкус, можно добавить остальную Варию.
г) Не хочу видеть воголят, шимонов, мильфеоров и прочих.
Название: Вторая попытка
Автор: Liolit
Бета: Иясу МилАрей
Пейринг или персонажи: Сквало, Занзас
Рейтинг: PG
Жанр: мистика, ангст
Предупреждения: псевдо-AU, ООС
читать дальшеУ старухи были тонкие морщинистые руки и раскосые черные глаза, поблескивающие в свете уличного фонаря как две маслины. Одета она была в странную, будто не из этого времени, одежду, а по мнению Сквало, так вообще в лохмотья.
Бабка ему не нравилась.
— Ну что же, молодой господин, — звонким, совсем молодым голосом произнесла она, — прости, что потревожила в праздник, но я должна была тебе кое-что вернуть.
Она задумчиво покачивала седой головой, глядя на Сквало хитрыми черными глазами-маслинами, и улыбалась почти беззубым ртом, будто перед ней стоял любимый внучек, а не незнакомый, угрожающего вида мужчина.
Супербия нахмурился, бесцеремонно высунулся на улицу и осмотрелся, слегка потеснив нежданную гостью. Ворота были наглухо закрыты, больше прийти было неоткуда — со всех сторон особняк окружала высокая ограда, и уж такой ветхой старушке ее точно не преодолеть.
— Эй, — удивился он. — Как ты сюда пробралась?
На многие метры вокруг — ни звука, ни одной живой души. Да и некому было бы открыть ворота — еще днем Занзас отпустил всех по домам, позволяя повидаться с семьями тем, у кого они еще были, и позволяя вольно отдохнуть тем, у кого не было.
Только снег падал на размокшую землю крупными пушистыми хлопьями и тут же таял. Когда Сквало снова обратил внимание на старуху, та уже копалась в своем тряпье, пытаясь что-то отыскать.
— Ну где же, где же, — бормотала она себе под нос, суетливо обыскивая карманы. — Точно же брала с собой, не могла потерять...
— Послушай, — позвал Сквало осторожно. — Ты... что тебе нужно? Денег? Подожди, я сейчас.
Он развернулся, но в его рубашку тут же вцепилась не по-женски сильная рука, и голос из-за спины укоризненно и жутковато сказал:
— Не обижай, молодой господин, мне не нужно чужое. Я пришла отдать свое.
Супербия устало свел брови и развернулся, усилием воли подавляя желание захлопнуть дверь перед носом странной посетительницы. Вот так напасть: стоило только распустить всех на несколько дней, как в первый же вечер начались странности.
— Возьми, — властно сказала старуха, сунув ему в руки маленькую резную шкатулку.
Сквало растерянно застыл, глядя на «подарок». Определенно, прав был Занзас, который предлагал не реагировать на трезвон нежданного ночного визитера.
— Бери-бери, — засуетилась бабка. — Не сомневайся. Это твое, молодой господин. Это... подарок. Сегодня праздник, помнишь? Я пришла поздравить тебя и вернуть старый долг.
— Что ты несешь? — Сквало ошарашенно покачал головой.
Он не помнил ни эту сумасшедшую, ни долга, ничего такого. И зачем ему нужна эта глупая шкатулка? Старуха, наверное, давно из ума выжила.
— Молодой господин уже забыл, — захихикала та. — Но я все еще помню. И ты вспомнишь. Обязательно вспомнишь.
— Послушай, — завелся Сквало и вдруг замолчал, зачарованный рисунками на резных боках шкатулки.
Она была разрисована вся — звери, птицы, маски, веера, ленты! В слабом освещении уличного фонаря животные в традиционных японских одеждах казались живыми, только застывшими, затаившими дыхание. Поблескивали угольками глаза у длинного чешуйчатого дракона, хитро улыбалась лисица в кимоно, кокетливо обмахивалась веером пушистая кошка.
— Нравится? — осведомилась старуха и ответила сама себе. — Конечно, нравится! Бери и не сомневайся, молодой господин. Бери и не сомневайся.
Сквало облизнул отчего-то враз пересохшие губы. От шкатулки исходило тепло. Такое бывает, только когда держишь в руках действительно ценную и важную вещь. Даже если на вид это всего лишь дешевка, подделка под старину.
Сквало посмотрел на бабку — та разглядывала его, склонив голову набок, как любопытная птичка. Вдруг охнув, она снова начала копаться в многочисленных карманах своего странного одеяния, приговаривая:
— Как я могла забыть, это же самое главное!..
Найдя искомое, она взяла свободную руку Супербии в свои маленькие сухонькие ладошки, а когда отпустила, в руке у Сквало оказался тускло блеснувший крошечный ключик, весь в царапинах. Ключик был настолько маленьким, что Сквало побоялся сжимать ладонь — еще помнется или сломается, и проку никакого не будет.
С головой затопило ощущение чего-то волшебного. Сквало никогда не верил в сказки и небылицы, но ситуация была настолько странная, на грани реальности, что скажи ему сейчас старушка, что она волшебница, которая может исполнить три самых заветных его желания, он, пожалуй, смог бы ей поверить.
Она улыбалась щербатым ртом, у глаз-маслин собрались морщинки.
Сквало остро почувствовал необходимость сказать что-то, но она снова его перебила.
— Ну, вот и все, молодой господин, — сказала бабка нараспев. — Вот и все. Запомни: не больше одного оборота, хорошо? Не больше, иначе несдобровать. Обещаешь?
Супербия кивнул, сам не зная, зачем. На самом деле, он совсем запутался и уже не понимал, что происходит. Ладонь грела маленькая деревянная шкатулка.
— Я... заплачу, — сказал Сквало хрипло, потом откашлялся и спросил. — Сколько она стоит?
Старуха рассмеялась — звонко, ярко, как девчонка.
— Ну что ты, молодой господин, как я могу! — отказалась она. — Она уже многие годы твоя, а я всего лишь возвращаю. Лучше посмотри на нее внимательно. Нравится?
Сквало почему-то послушался — поднял шкатулку на уровень глаз, разглядывая рисунки. Погладил кошку в традиционном японском наряде, и ему показалось, что она благодарно прикрыла глаза. Сквало моргнул от неожиданности, открыл рот и перевел взгляд на старуху, но на террасе, кроме него, никого больше не было — только снег продолжал падать. Где-то далеко был слышен рокот автомобилей.
— Эй, бабка!..
Но Сквало отозвалось только эхо.
Он высунулся на улицу, осмотрелся, но перед особняком было пусто и тихо. И даже следов на снегу от маленьких ног не было, словно к резиденции Варии приходил поболтать бестелесный дух.
Сквало почему-то пробрала дрожь. Он еще раз посмотрел на шкатулку, а потом закрыл дверь, запирая особняк изнутри.
Стараясь не думать о старухе, Супербия вернулся в гостиную, где его все еще дожидался Занзас. Когда он вошел, задумчиво разглядывая оставленный ему подарок, Занзас полулежал на диване, прикрыв усталые глаза. Услышав шаги, он скептически приподнял брови и поинтересовался:
— Почему так долго?
Сквало пожал плечами, все еще прокручивая в голове недавнюю встречу.
— Там была бабка, — задумчиво сказал он.
— Чего она хотела? — удивился Занзас, выпрямляясь и садясь на диване.
Сквало сел рядом с ним, слегка потеснив, и продемонстрировал ему шкатулку.
— Вот. Отдала и исчезла. Будто в воздухе растворилась, — сказал он. — И сказала: «Не больше одного оборота». Какого оборота? Что это значит?..
Занзас отобрал у него подарок, внимательно разглядывая в свете горящего камина. Огонь отбрасывал на его лицо отблески, делая его похожим на кого-то нездешнего, древнего и могущественного.
— Гляди-ка, — сказал он. — Вот сюда нужно вставить ключ. Ключ она тебе отдала?
Сквало разжал ладонь, показывая крошечный резной ключик.
— Дерзай, — ухмыльнулся Занзас. — Твой же... трофей.
Сквало оскалился на издевку в голосе босса, отобрал шкатулку и осторожно повернул ключ — ровно на один оборот, памятуя о словах старухи. Он не знал, чего ожидал. Может, что произойдет что-то необыкновенное. В крайнем случае, думал, что заиграет музыка.
Но ничего не произошло.
Заинтригованный Занзас разочарованно фыркнул и откинулся на спинку дивана, потягиваясь всем телом.
— Обманули тебя, — зевнул он. — Ты что же, чудес рождественских ждал?
Сквало покачал головой и усмехнулся.
— Да нет. Это все глу...
Под треск дров в камине и неоконченную фразу, крышка на шкатулке медленно, со скрипом, откинулась. Открывшаяся шкатулка была пуста, но откуда-то, словно отовсюду сразу, послышались тихие сухие щелчки — щелк, щелк, щелк!
Дзинь! — звякнул невидимый колокольчик.
Сквало медленно сглотнул, Занзас резко выпрямился, оглядываясь вокруг и почти не дыша. Страшно почему-то не было.
Зашуршала невидимая трещотка, снова звякнул колокольчик.
Сквало почувствовал, как начала клониться голова, словно в глаза кто-то насыпал сонный порошок. Звуки размывались и уплывали в сторону, огонь в камине показался смазанным рыжим пятном, мелькнул и тут же обернулся огненным лисьим хвостом.
Шурх! Шторы, по которым пробежался невидимый ветер, вздулись и опали.
Сквало закрыл глаза и бессильно повалился на уснувшего Занзаса.
Шкатулка выпала из разжавшихся пальцев на ковер.
Лисица, дракон и кошка смотрели с ее резных боков таинственно и хитро, будто они все это и сотворили.
Погода была — хоть ложись и помирай.
Завывал ледяной ветер, бросал в лицо снежные иглы — сырые, острые, жалящие, как пчелы. Уши закладывало, капюшон срывало с головы, а по замерзшему телу то и дело пробегала крупная дрожь.
Сквало запахнул плащ еще плотнее, натянул капюшон почти до подбородка, оставил только узкую щелочку, чтобы видеть дорогу.
А дорога петляла, как пьяная — изгибалась зигзагами, словно ей было в удовольствие потешаться над усталым путником. Снег подметал следы, будто хитрая лисица-кицунэ хвостом махнула.
Сквало знал, что скоро должна показаться гостиница. Там уж можно было и поесть, и выпить, и приятно провести время. В гостинице должен был дожидаться Занзас. Вот уж кто жил — так на полную катушку! Не стеснялся брать от жизни все, задумывать важное и творить безумства. Не своими, правда, руками — иначе для чего бы ему отсылать Сквало на поиски надежных людей?
Возможно, в гостинице Супербия встретил бы и новую свою знакомую, имени которой он так и не спросил, сосредоточенный больше на своем деле, но и не посмевший отказать в помощи.
Да и кто откажется указать путь бредущей по дороге женщине?
Взвыл ледяной ветер, зашуршал снег, бросившись под ноги сторожевым псом. Впереди показалось темное строение с теплыми огоньками окон.
Сквало припустил вперед так, словно за ним гнались демоны.
В двери он зашел, блаженно жмурясь от запахов съестного. Умопомрачительно пахло жаркое, из общей залы доносились смех, оживленные переговоры и звуки сямисэна — видно, хозяин пустил на постой ту женщину, и теперь она, отрабатывая ночлег, развлекала гостей своей игрой.
— Господин! — обрадовалась молоденькая служанка, завидев его. — Вы вернулись!
Сквало кивнул, снял задубевший плащ и отдал его. Желудок заурчал, требуя пищи, и девушка, рассмеявшись, махнула рукой в сторону залы, откуда доносились оживленные разговоры.
— Идите, господин, идите. Сейчас я принесу вам поесть.
Супербия снова кивнул и, пока она не убежала, спросил:
— Занзас здесь?
— Он там, господин. Вы его сразу увидите.
И она убежала с плащом Сквало в руках. Он знал, что утром получит его обратно, уже вычищенный и сухой, поэтому просто отправился в указанном направлении. Под ногами поскрипывал дощатый пол, от гомона толпы становилось легче, словно Сквало действительно вернулся домой.
В общей зале было не протолкнуться: выкрики, суматоха, лица, лица, лица!.. На небольшом возвышении-сцене сидела молодая женщина в светло-голубом кимоно. У нее были белые нежные руки, полуприкрытые черные глаза и лукавая улыбка, которая, казалось, была предназначена всем присутствующим и никому одновременно. Создавалось впечатление, что сямисэн разговаривает с ней, отзываясь на движения чутких пальцев, и она понимает каждое сказанное им слово, отвечая своей песней. Голос у нее был под стать — нежный и звонкий, как перезвон колокольчиков.
Завидев Сквало, женщина на миг радостно распахнула черные глаза и тут же сощурилась, приветствуя его легким дружеским кивком, будто знала много лет. Сквало легко поклонился и тут же отвел взгляд, пытаясь понять, где мог затаиться Занзас. Долго искать не пришлось — в углу был пятачок, свободный от толпы, будто бы окруженный невидимой непроницаемой стеной. Сразу стало понятно, где искать старого друга.
Сквало сел на свободный стул с размаху, вытягивая под столом уставшие ноги.
Занзас посмотрел на него в упор — глаза у него были страшные, хмурые. В тусклом освещении залы казалось, что на самом дне зрачков у него горит незатухающее пламя. Шрамы ничуть не красили его лицо, и без того жесткое, надменное. Однако Супербия, привыкший к нему с самого детства, не обратил на его взгляд ни капли внимания. Он сложил руки на груди, широко улыбнулся и сообщил:
— Я вернулся.
Занзас не успел ничего ответить — как раз в этот момент к столу подбежала давешняя служанка с подносом.
— Вот, господин, — затараторила она, стараясь сделать все как можно быстрее. — Вы, должно быть, устали с дороги...
Сквало молча кивнул, не желая вступать с ней в разговор: гораздо сильнее ему хотелось поесть и рассказать Занзасу вести.
Девушка оставила поднос, поклонилась и убежала — клиентов было еще много, в такую погоду в гостинице останавливалось народу больше обычного. Гомон толпы успокаивал и расслаблял. Сквало устало выдохнул, только теперь начиная понимать, насколько утомился за эти несколько дней.
— Я тебя слушаю, — сообщил Занзас, складывая руки перед собой.
Сквало кивнул ему и набросился на еду — по его мнению, рассказ мог и подождать до той поры, пока рассказчик не будет сыт.
— Я позже все тебе расскажу, — с набитым ртом отозвался он.
Это означало, когда они останутся в одиночестве, без посторонних глаз и ушей. Толпа толпой, но гомон, песни и звуки сямисэна не могли скрыть их разговор от тех, кто был в нем заинтересован. А в том, что такие люди найдутся, Сквало не сомневался.
Занзас кивнул, хлебнул саке и уставился на сцену. Взгляд у него был уже нечеткий, плавающий. Кто знает, давно ли он здесь... Сквало не мог бы сказать наверняка. Он знал Занзаса очень давно, еще с тех пор, как они подрались мальчишками. С тех же пор они и шли рядом, плечом к плечу, не сближаясь, однако, слишком сильно, чтобы оставить кое-что и для себя.
Их нельзя было назвать друзьями в прямом смысле этого слова. Сквало считал, что Занзас слишком жесткий, неуступчивый и высокомерный, но было в нем что-то необычное, что заставляло людей идти следом. Сам Супербия давным-давно не оглядывался назад: семья в нем не нуждалась, обзаведясь еще одним наследником, зато нуждался Занзас, и этого было достаточно.
— Ты закончил? — отведя взгляд от певицы, спросил Занзас.
Сквало кивнул, а потом поднялся из-за стола вслед за другом.
Сквозь толпу приходилось пробираться, работая локтями — если стол, за которым сидел Занзас, знающие люди обходили стороной, то им самим выстилать путь никто явно не собирался. Выйдя из залы, Сквало вспомнил об одном незавершенном деле и махнул рукой:
— Иди вперед, я сейчас подойду.
Занзас кивнул и направился вверх по лестнице, на второй этаж, где и находились жилые комнаты. В это время в коридорах было пустынно, словно вся жизнь сосредоточилась на первом этаже. Это было на руку — можно было поговорить о делах, не беспокоясь о конспирации.
Убедившись, что на кухне нужного ему человека нет, Сквало снова заглянул в залу.
Сцена была пуста, люди постепенно расходились, довольные удавшимся представлением. Девушка, забравшая плащ Сквало не так давно, уносила подносы.
Супербия остановил ее на выходе.
— Вы что-то хотели, господин? — удивилась она.
Он кивнул.
— Мы уходим завтра на рассвете, — сказал спокойно. — Поэтому я хотел бы тебя попросить приготовить плащ как можно скорее, мы не можем ждать.
Девушка улыбнулась и кивнула.
Убедившись, что его поручение будет исполнено к сроку, Сквало пошел вверх по лестнице. Его комната, куда наверняка и пошел Занзас, была в самом конце коридора. Он уже подходил, когда услышал, как зазвенел поблизости колокольчик — нежно и мягко, будто капель.
Резко обернувшись, Сквало никого не обнаружил поблизости, поэтому решил, что ему показалось.
С тихим шорохом разъехались в стороны тонкие створки сёдзи. Сквало обрадовался тому, что не ошибся — Занзас уже был здесь. У них все было общее, на двоих — и развлечения, и дела, и кров, и друзья, и враги.
— Теперь можно и поговорить, — усмехнулся Занзас.
Сквало кивнул, потянулся и сел рядом с ним, на уже разложенный футон. Подумав, вытянул ноги, накрылся одеялом. Занзас насмешливо фыркнул — в отличие от Супербии, он редко мерз, и Сквало ему из-за этого немного завидовал.
— О деле, — сухо напомнил он, не реагируя на смешки. — Я разыскал нескольких людей, всех, о ком тебе рассказывал.
Занзас покосился на него, не спрашивая, и Сквало продолжил:
— Двое отказались. Они больше не воины: обзавелись семьями, живут спокойно и тихо. Я не стал настаивать.
— Вот как, — протянул Занзас задумчиво.
Сквало посмотрел на него искоса, улыбнулся краем рта.
— Но у нас есть трое, и могу тебя заверить, что они стоят трех десятков. Они согласились участвовать. К тому же, Леви до сих пор говорит о том, что что-то тебе должен.
— А... — пренебрежительно отозвался Занзас. — Старинный долг... я почти и забыл.
Сквало улыбнулся, не веря ни единому слову. Если кто-то и забывал о долгах — своих и чужих, — то это точно был не Занзас. У него была поразительная память, и его цель, ради которой Сквало свернул со своего пути, это доказывала.
— Что-нибудь слышно о старике? — поинтересовался Занзас негромко, нарочито неохотно.
Стариком он называл собственного отца — далекого, чужого, ненавидимого с детства. Того, кто привез его в эту страну и оставил на попечение старого друга на долгие, долгие годы.
Сквало покачал головой.
— Одни лишь слухи, причем все разные и противоречат друг другу. Одни говорят, будто через месяц прибудет делегация. Другие — что он давно погиб.
— Хорошо бы, — хмыкнул Занзас. — Только вот вряд ли. Такие, как старик, никогда не уходят спокойно. Им обязательно нужно доставить всем как можно больше неприятностей напоследок.
Супербия промолчал — тему родителей он старался лишний раз не трогать, чтобы не начинать вспоминать собственных.
Занзас погрузился в размышления.
Издалека, из общей залы, все еще временами доносились то отголоски смеха, то пьяные выкрики. Сквало потянуло в сон, но он понимал, что разговор все еще не окончен.
— Что собираешься делать, если он все же будет здесь?
— Для начала поговорю с ним, — помолчав, ответил Занзас.
Лицо его выдавало угрюмую решимость, и Сквало понял, что одним лишь разговором дело не ограничится. Не зря, далеко не зря Занзасу понадобились люди, на которых можно было бы положиться в бою.
— А после?
Занзас повернулся к нему, а потом протянул руку и спокойно накрыл ладонью рот Сквало.
— Слишком много спрашиваешь, — оскалился он.
Рука у него была горячая. Сквало не удержался — провел языком по ладони, и Занзас отдернулся от неожиданности. Взгляд у него был растерянный.
— Уговорил, — усмехнулся Супербия. — Не буду больше спрашивать.
Занзас фыркнул, вытер ладонь и отвернулся, разглядывая скучную стену. Сквало ненадолго прикрыл глаза — и тут же распахнул их, когда услышал тоненькие жалобные всхлипы, будто ребенок неподалеку плакал.
— Что такое? — удивился Занзас, и Сквало лишь негромко бросил:
— Мне кажется, что-то... случилось.
Потом закричала женщина, и Сквало вскочил, не в силах усидеть на месте.
— Разве ты не слышишь? — удивился он, оглядываясь на непонимающе хмурящегося Занзаса.
— Ничего не слышу, — отозвался тот спокойно.
— Женщина... — пробормотал Сквало. — Зовет на помощь.
Занзас пожал плечами, но поднялся и пошел следом за ним к выходу из комнаты. Они вдвоем вышли в пустой коридор. Было очень тихо, только неподалеку тоненько звенели колокольчики, будто жаловались на что-то.
Сквало пошел вдоль коридора, ненадолго останавливаясь то у одной двери, то у другой. Всхлипы приближались. Наконец, они добрались до нужной двери — из-за тонкой преграды слышались то ругань, то звериное рычание, будто боролись разом трое — два человека и дикий зверь.
Не раздумывая, Супербия вбежал в комнатку, и резко остановился, покачнувшись, когда не успевший остановиться Занзас врезался ему в спину.
В темной комнатке, такой же, как и у них, боролись не на жизнь, а на смерть, лисица и ворон. На полу лежало светлое кимоно, а рядом валялся сямисэн, никому не нужный и не интересный. Птица и зверь ругались по-человечьи, перемежая угрозы рыком и сдавленным карканьем.
И звенели невидимые колокольчики, тревожно, обиженно, дергано.
Сквало обернулся на Занзаса, но тот смотрел, как завороженный, не двигаясь.
Ворон тем временем вырвался из лап лисицы и стал нападать, пытаясь выклевать глаза, и Сквало будто кто-то толкнул под руку: он бросился вперед, схватил крикливую птицу и отбросил ее от лисы.
Ворон не стал дожидаться расправы: громко каркнув, он полетел под невысоким потолком, то и дело натыкаясь на стены, а потом и вовсе растаял в воздухе, будто его никогда тут и не было.
А лисица осталась в комнате, припав к полу, прижав уши и оскалив окровавленные клыки. Сквало попятился, ухватился за ладонь молчаливо стоявшего позади Занзаса. А когда обернулся, то понял, что Занзас его не слышит и не чувствует — словно окаменев, он стоял на своем месте, распахнув в удивлении глаза и даже, кажется, не дышал.
Супербия повернулся к лисе, но на ее месте уже была женщина — та самая певица из общей залы, что развлекала гостей игрой на сямисэне.
Дзинь! — где-то вдали сказал колокольчик. Дзинь, дзинь, дзинь!
Женщина поднялась с пола, не стесняясь своей наготы, и улыбнулась, словно только что в комнате ничего не происходило. Когда она заговорила, Сквало показалось, что умерли все звуки, кроме ее голоса.
— Здравствуй, молодой господин, — сказала она нараспев.
Сквало сглотнул, все еще не забыв о том, что здесь происходило минуту назад, но женщина, видимо, и не нуждалась в ответном приветствии. Подобрав свое кимоно, она стала копаться в складках, пытаясь отыскать что-то:
— Я не хотела пугать ни тебя, ни твоего спутника... Тем более что снова ты мне помог. Я не люблю оставаться в долгу, поэтому прошу принять это в качестве благодарности.
Найдя в складках кимоно маленькую резную шкатулку, она подошла к Сквало и вложила ее в его ладонь, а потом сняла с шеи цепочку с крохотным ключиком. Набросив ее на Сквало, она ощерилась.
— Береги ее, молодой господин, — пропела она, отступая на шаг. — Я отдаю тебе ценную вещь: с этой шкатулкой тебе всегда будет сопутствовать удача.
Наконец, Сквало почувствовал, что может разговаривать. Откашлявшись и с опаской посмотрев на все еще недвижимого Занзаса, он хрипло пробормотал, более всего мечтая оказаться как можно дальше отсюда:
— Я ничего не сделал... госпожа.
Женщина сощурила черные, чуждые глаза, разглядывая его лицо.
— Тогда прими просто так, — ответила она спокойно. — И запомни: не больше одного оборота, иначе несдобровать.
Супербия растерянно кивнул, не понимая, что она имеет в виду, но женщина улыбнулась ему так, будто с ее плеч упала непосильная ноша.
Она медленно наклонилась, подобрала сямисэн с пола, а потом хитро улыбнулась и сказала:
— Ну что же, тогда прощай, молодой господин. Не забывай о моем подарке — лисья благодарность стоит многих сокровищ.
Дзинь! — сказал невидимый колокольчик.
Сквало открыл рот, собираясь сказать хоть что-нибудь, но женщина вдруг взмахнула неизвестно откуда взявшимся лисьим хвостом и растворилась прямо в воздухе, оставив после себя лишь кимоно на полу, запах леса и крошечную шкатулку.
Супербию будто кто-то толкнул в грудь — он пошатнулся, сделал шаг назад, но наткнулся спиной на Занзаса.
Тот непонимающе хмурился, оглядывая пустую комнату.
— Говорил же, что здесь ничего нет, — сказал Занзас и пошел обратно в их комнату, не оборачиваясь.
Слухи ходили разные: кто-то говорил, что старый господин возвращается со дня на день, кто-то — что он решил покорять чужие земли. Кто-то вообще шептал, будто старого господина давным-давно нет в живых, и прибавлял с заговорщицким видом, что есть у него сын, жаждущий если не встретиться, так хотя бы прибрать к рукам оставленное стариком немаленькое наследство.
Слухи эти множились, однако подтверждения им не находилось, поэтому приходилось сидеть на месте, затаившись. Настроение у Занзаса портилось день ото дня, стоило только пойти на убыль слабому проблеску надежды.
Сквало старался не трогать его лишний раз разговорами: у него и без того было, чем себя занять. Оставленная лисицей шкатулка грела ладони и будоражила живое воображение. Он мог просидеть целые часы, разглядывая узоры и диковинных зверей в богатых одеждах, раздумывая, воспользоваться заключенной в ней удачей сейчас или подождать, когда возникнет необходимость. Крошечный ключик на цепочке выглядел старым-старым: он был весь в царапинах, кое-где погнутым, будто им пользовались очень часто. Сама же шкатулка была как будто новой — краска не облупилась, да и сколов на деревянных боках тоже не было заметно.
Расположились они в небольшой деревушке близ Нагасаки, где и дожидались остальных.
Свободное время тянулось и тянулось, не желая ускориться ни на мгновение. Сквало частенько выходил побродить по улицам, где и собирал новые слухи. Занзас же отсиживался в одной из комнат, которые они заняли в доме пожилой вдовы-торговки. Долгими темными вечерами они вдвоем сидели за саке, раздумывая, что делать дальше. Иногда играли в сёги, когда делать было совсем нечего — выигрывали примерно одинаково, не спорили, да и сами выигрыши были не такими уж желанными.
Изредка к ним присоединялся Леви, прибывший раньше всех остальных. Большую часть времени он молчал, слушая Занзаса с почтительным интересом, словно все, что он говорил, было откровением. Сквало он не слишком нравился, но он знал, что на Леви можно положиться.
Холодным утром четырнадцатого дня их пребывания в этом застывшем, окуклившемся состоянии, все наконец-то изменилось.
Сквало вбежал в дом с колотящимся сердцем. Не обращая внимания на обеспокоенно охающую хозяйку, он кинул ей сумку с купленными на рынке продуктами и взлетел на второй этаж, спеша рассказать Занзасу все как можно скорее. Принесенные им новости были не теми, что они ждали, но это было гораздо лучше, чем если бы они так и продолжали сидеть на одном месте, не зная, чем себя занять, проживая эти дни от слухов к слухам, с каждым разом теряя надежду.
Когда Сквало зашел в комнату, Занзас спал. Он редко просыпался рано, в отличие от Сквало, который вставал на рассвете и тренировался во дворе за домом или ходил на рынок, помогая хозяйке.
Во сне Занзас выглядел усталым и измученным: сведенные брови, резкая складка у рта, растрепанные волосы. Сквало знал, как непросто ему жилось в своей ненависти и постоянном ожидании удара в спину, поэтом старался быть другу опорой — самой надежной, той, на которую только и можно было бы надеяться.
Не успел Супербия сделать и шагу, как Занзас проснулся — нахмурился, открыл глаза, а потом тяжко выдохнул и повернулся. Взгляд у него был пока еще мутный, но уже не обещающий ничего хорошего, однако взбудораженному Сквало было на это плевать.
— Новости! — громко сказал он, подходя к футону Занзаса и усаживаясь с самого краю.
Занзас сел, растер ладонями лицо, разгоняя сон, и приготовился слушать.
Сквало взял с низкого столика кувшин с водой, в несколько глотков осушил его и только тогда решительно выдохнул, собравшись с мыслями:
— Старик твой вчера объявился.
Занзас не отреагировал — только видно было, как напряглись его плечи, да четче обозначились скулы. Сквало покачал головой, отводя от него взгляд. Как говорить дальше, он не знал, хоть и понимал, что не дело утаивать самое главное.
— Продолжай, — хмуро уронил Занзас. — Это ведь не все?
Супербия кивнул, сцепил перед собой руки и тихо сказал:
— Он приплыл ночью... вместе со своим наследником.
Ответом ему была тишина — густая и плотная, хоть ножом режь. Жуткая и многозначительная, та, что обычно предшествует страшной буре. Казалось, было слышно, как на первом этаже ходит, бормоча, хозяйка.
Подняв взгляд, Сквало обнаружил, что Занзас смотрит на него в упор, надеясь, что сказанное им окажется неправдой.
— Скажи, — глухо выговорил он, наконец. — Скажи мне. Это что... шутка?
Сквало сжал губы в полоску, покачал головой, готовясь, что сейчас... сейчас...
— Хотел бы я, чтобы это оказалось шуткой, — ответил он. — Но нет. Старый господин прибыл с наследником.
Занзас промолчал.
За окнами выл-завывал ветер, кидался мокрым снегом, будто игрался. Только вот Сквало точно было не до игр: Занзас сидел рядом с ним, сгорбившийся, мрачный, как старый потрепанный ворон. Супербия затаил дыхание, когда он медленно поднял голову, а потом...
— Ступай, — тяжело уронил Занзас, глядя в пол.
Сквало уставился на него во все глаза: на такую новость — и «ступай»?
— Занзас...
— Я сказал, иди отсюда! — взорвался тот и застыл, успокаивая сорвавшееся дыхание.
Сквало закусил губу, раздумывая. Потом вспомнил себя самого, когда узнал, что своей семье больше не был нужен. И он понял.
— Хорошо, — сказал он спокойно. — Я буду рядом. Позови, когда будет нужно.
Потом поднялся на ноги и медленно пошел прочь из комнаты, все еще смутно надеясь, что Занзас его окликнет, но понимая, что такому никогда не бывать. Слишком гордым был Занзас, слишком расстроенным и слишком закрытым в своем горе.
Тихонько затворив за собой перегородки сёдзи, Сквало все равно вздрогнул от неожиданности, когда услышал страшный, сдавленный хрип и грохот, и звон, и хруст, и ругательства. Однако он заставил себя сделать шаг прочь от комнаты, вообще уйти со второго этажа.
Надо было бы успокоить хозяйку и убедить ее не тревожить Занзаса, пока тот сам не решит выйти из комнаты. В гневе он был жесток, а им бы затаиться, не давать поводов для разговоров.
Спустившись, Сквало заглянул на крошечную кухню — хозяйка сидела там в компании Леви и причитала, жалуясь на жизнь. Тот выслушивал ее жалобы с таким видом, будто жалел, что вообще решил сюда заглянуть, но прервать ее стеснялся.
Завидев Сквало, хозяйка моментально утерла слезы и приняла сердитый вид, явно готовясь отчитать его за неподобающее отношение. Супербия ее опередил: сел напротив, подперев кулаками подбородок, и уставился спокойно и жутко.
— Господина не трогать, — сказал он. — Вообще к нему не заходить. Он получил дурную весть.
Кто знает, из-за чего женщина испуганно, мелко закивала — то ли голос Сквало был достаточно убедителен, то ли она побаивалась Занзаса, а то и все вместе. Леви поднялся из-за стола, кивнул хозяйке и обратился уже к Супербии:
— Пойдем, потренируемся.
Тот кивнул и первым направился к выходу. Он знал, что никакой тренировки не будет, что Леви хотел узнать, что произошло и что теперь делать дальше.
Снег на улице больше не сыпался иголками — ветер стих, и теперь крупные хлопья падали на сырую землю тихо, сказочно. Они остановились у подернутого ледком крошечного пруда.
— Что теперь? — помолчав, поинтересовался Леви.
Сквало покачал головой, растер ладонями лицо и откашлялся. В голове вспыхивали и прогорали десятки планов, все невыполнимые и бесполезные.
— Не знаю, — ответил он. — Ждем решения Занзаса.
Занзас вышел к ним через полчаса, полностью успокоившийся и собранный. Следом за ним семенила обеспокоенная хозяйка, расспрашивающая его о чем-то на ходу и не получающая ответов на свои вопросы.
Взглянув на Сквало и Леви, Занзас разжал губы и негромко, но четко произнес:
— Завтра выбираемся в Нагасаки.
Сквало почувствовал, как сердце сжимается от нехорошего предчувствия. Он знал, что это решение вряд ли приведет их к правильным ответам.
— Что мы будем делать? — спросил Леви взволнованно.
Занзас прищурился, посмотрел так, будто не видел.
— Я поговорю со стариком.
Потом он развернулся и снова ушел в дом — Сквало еще долго пялился на следы на снегу, оставленные им. В голове шумела кровь, складывались картинка к картинке воспоминания, умножались на образ Занзаса — такого, каким он был сейчас: спокойного, все давно за себя решившего. И за них тоже.
То, что «разговор» явно окончится смертью старика, он не сомневался. Но для этого нужно было пробраться к нему, расправившись с охраной — а уж охрана у него была явно не из троих человек. Даже если разделить услышанное Сквало на четыре, все равно это было слишком много. Дождаться бы остальных...
Рядом устало, покорно вздохнул Леви.
— Пора собираться, — сказал он, и тоже пошел в дом.
Шурх! — сказал ветер радостно. Супербия поежился, буравя спину удаляющегося товарища тяжелым взглядом.
Потом нашарил за пазухой оставленный лисицей подарок — шкатулка удобно легла в ладонь, теплая, внушающая надежду. Неужели и впрямь приносит удачу?..
— Вот и отлично, — сам себе сказал Сквало, а потом почти побежал вслед за Леви в дом.
Утром, пока не вышли, Сквало достал шкатулку и снял с шеи крохотный резной ключик. Провернул его, забыв о наказе лисицы — раз! Два! Три!
И застыл, чуть дыша, сам не зная, чего ожидать.
Шкатулка открылась с едва слышным скрипом. На ее дне ничего не было, но Сквало этого и не ждал. Торопливо оглянулся, пытаясь высмотреть хоть какой-нибудь знак, что удача выпущена на свободу, но все было как обычно — слышно, как снег бьется в окна да за стенками поскрипывают под чужими ногами полы.
Супербия разочарованно вздохнул и убрал шкатулку за пазуху, надел цепочку с ключом обратно, понадеявшись лишь на то, что удача не отвернется от них в самый ответственный момент.
Нападение на старика было назначено на вечер.
Сквало разузнал и где он остановился, и сколько у него при себе было людей, и правда ли тот испуганный худенький мальчишка — наследник. Оказалось, что правда.
Занзас разговаривал мало и отрывисто — готовился и настраивал себя. Сквало к нему старался не лезть, только спросил:
— Уверен?
И получил в ответ задумчивый кивок, будто на самом деле Занзас был не уверен, просто отступать уже не собирался.
Старик поселился в одной из гостиниц, ближе к порту — поговаривали, что он прибыл с ценными товарами, и собирался заработать, пока был здесь. Еще говорили, что он уже успел повидаться с несколькими старыми друзьями. Что занял целый этаж — по комнате себе и сыну, а остальное — людям, которые взялись его охранять.
Шептались много, с удовольствием — еще бы не посудачить о делах старого господина, когда есть благодарные слушатели.
А старик с мальчишкой сидели на первом этаже, смеялись и переговаривались еле слышно — на том языке, которого Занзас уже почти не помнил. Сам он наблюдал из темного угла, вспоминая полузабытое лицо отца и впитывая образ того, кто занял его место. Сквало был уверен: зря все это затеялось. И смотреть не надо было, и вообще забыть о цели и о том, что когда-то был отец. Однако он молчал, нащупывая за пазухой шкатулку, сжимал и гладил ее деревянные бока, молясь всем богам и духам, лишь бы она помогла.
Четкого плана у них не было. Все началось тогда, когда люди стали расходиться по комнатам, а Занзас бросил короткое «Прикрой» и уверенно пошел на второй этаж, сразу же направляясь к последней двери по коридору. Было тихо, как в могиле, и Сквало чуть погодя отправился следом, не веря, что все получалось так просто — пришли, никем не замеченные, не остановленные, не схваченные.
А потом послышался короткий звон колокольчика — тоненько, слабо, жалобно.
И кто-то закричал:
— На помощь!
И все завертелось-закружилось, словно метель завьюжила: начали открываться одна за другой комнаты, послышался топот ног, крики, перепуганные возгласы. Сквало моментом оказался у комнаты старого господина, решившись никого не впускать, даже если придется стоять до последней капли крови.
Начали выбегать из комнат люди, все при оружии, готовые защищать своего господина.
Сквало прижался спиной к стене и обнажил меч, ухмыляясь.
И началось: суета, крики и стоны, чужие и собственные раны. Кто-то задел жаровню с углями в одной из комнат, и вскоре среди лязга металла о металл и предсмертных криков метался, разогреваясь, огонь. Трещали балки, тлели тонкие перегородки, пахло гарью и удушливым дымом, а Занзас все не показывался из комнаты старика...
И Сквало оставалось только отбиваться, слыша тревожный перезвон — дзинь, дзинь, дзинь! И треньк сямисэна, и шуршание невидимой трещотки, и удары, удары, удары!..
Что-то рушилось и падало, кто-то кричал, кто-то убегал, и слишком много, много, много... Последнее, что мелькнуло перед Сквало — чьи-то перепуганные лица и объятые огнем стены.
А потом его выдернуло из реальности, вытащило в неведомое, где ждала лисица в кимоно. Сквало лежал, не чувствуя своего тела, и смотрел вверх, понимая, что говорить не получается. Не было ни мыслей, ни вопросов, ни удивления... Лисица наклонилась и забрала у него шкатулку: подержала ее, согревая в лапках, а потом убрала за пазуху. Посмотрела внимательно, и ее взгляд показался Сквало бесконечно грустным и разочарованным.
— Не волнуйся, молодой господин, я забираю ее на время, — наконец, сказала она. — Потом, когда ты родишься вновь, я найду тебя, чтобы вернуть долг.
«Когда решу, что ты сможешь пользоваться шкатулкой с умом».
Последние слова лисицы прозвучали прямиком в голове, а потом Сквало закрыл глаза и больше его ничто не тревожило.
Часы били размеренно и громко, оповещая о наступлении полуночи.
Сквало глубоко вдохнул и закашлялся, будто вынырнул из воды. Воздух казался слишком холодным, слишком сладким. Голова гудела.
Когда Сквало решился открыть глаза, то обнаружил, что полулежит на Занзасе, и тот тоже смотрит на него сонно, непонимающе и хмуро.
В камине плясал огонь, потрескивали дрова. Невысокая елка в углу поблескивала в полумраке украшениями.
Сквало отдышался, поднялся с Занзаса, придерживая ладонью гудящую голову. Потом одним движением сполз с дивана и нашарил на ковре закрытую шкатулку. Лиса на ее боку улыбалась загадочно и мягко, смотрела прямо в глаза.
Ни колокольчиков, ни трещотки, ни этого... как его... сямисэна.
Неужели... действительно просто вернула долг?
Занзас сел рядом, взял из его рук шкатулку и выдернул ключик.
— На всякий случай, — усмехнулся он мрачно.
Сквало кивнул.
А еще он был уверен, что во второй раз удача от него не отвернется.
а) Фанарт или авторский фик
б) XS в любых вариациях
в) Любые рейтинги на Ваш вкус, можно добавить остальную Варию.
г) Не хочу видеть воголят, шимонов, мильфеоров и прочих.
Название: Вторая попытка
Автор: Liolit
Бета: Иясу МилАрей
Пейринг или персонажи: Сквало, Занзас
Рейтинг: PG
Жанр: мистика, ангст
Предупреждения: псевдо-AU, ООС
читать дальшеУ старухи были тонкие морщинистые руки и раскосые черные глаза, поблескивающие в свете уличного фонаря как две маслины. Одета она была в странную, будто не из этого времени, одежду, а по мнению Сквало, так вообще в лохмотья.
Бабка ему не нравилась.
— Ну что же, молодой господин, — звонким, совсем молодым голосом произнесла она, — прости, что потревожила в праздник, но я должна была тебе кое-что вернуть.
Она задумчиво покачивала седой головой, глядя на Сквало хитрыми черными глазами-маслинами, и улыбалась почти беззубым ртом, будто перед ней стоял любимый внучек, а не незнакомый, угрожающего вида мужчина.
Супербия нахмурился, бесцеремонно высунулся на улицу и осмотрелся, слегка потеснив нежданную гостью. Ворота были наглухо закрыты, больше прийти было неоткуда — со всех сторон особняк окружала высокая ограда, и уж такой ветхой старушке ее точно не преодолеть.
— Эй, — удивился он. — Как ты сюда пробралась?
На многие метры вокруг — ни звука, ни одной живой души. Да и некому было бы открыть ворота — еще днем Занзас отпустил всех по домам, позволяя повидаться с семьями тем, у кого они еще были, и позволяя вольно отдохнуть тем, у кого не было.
Только снег падал на размокшую землю крупными пушистыми хлопьями и тут же таял. Когда Сквало снова обратил внимание на старуху, та уже копалась в своем тряпье, пытаясь что-то отыскать.
— Ну где же, где же, — бормотала она себе под нос, суетливо обыскивая карманы. — Точно же брала с собой, не могла потерять...
— Послушай, — позвал Сквало осторожно. — Ты... что тебе нужно? Денег? Подожди, я сейчас.
Он развернулся, но в его рубашку тут же вцепилась не по-женски сильная рука, и голос из-за спины укоризненно и жутковато сказал:
— Не обижай, молодой господин, мне не нужно чужое. Я пришла отдать свое.
Супербия устало свел брови и развернулся, усилием воли подавляя желание захлопнуть дверь перед носом странной посетительницы. Вот так напасть: стоило только распустить всех на несколько дней, как в первый же вечер начались странности.
— Возьми, — властно сказала старуха, сунув ему в руки маленькую резную шкатулку.
Сквало растерянно застыл, глядя на «подарок». Определенно, прав был Занзас, который предлагал не реагировать на трезвон нежданного ночного визитера.
— Бери-бери, — засуетилась бабка. — Не сомневайся. Это твое, молодой господин. Это... подарок. Сегодня праздник, помнишь? Я пришла поздравить тебя и вернуть старый долг.
— Что ты несешь? — Сквало ошарашенно покачал головой.
Он не помнил ни эту сумасшедшую, ни долга, ничего такого. И зачем ему нужна эта глупая шкатулка? Старуха, наверное, давно из ума выжила.
— Молодой господин уже забыл, — захихикала та. — Но я все еще помню. И ты вспомнишь. Обязательно вспомнишь.
— Послушай, — завелся Сквало и вдруг замолчал, зачарованный рисунками на резных боках шкатулки.
Она была разрисована вся — звери, птицы, маски, веера, ленты! В слабом освещении уличного фонаря животные в традиционных японских одеждах казались живыми, только застывшими, затаившими дыхание. Поблескивали угольками глаза у длинного чешуйчатого дракона, хитро улыбалась лисица в кимоно, кокетливо обмахивалась веером пушистая кошка.
— Нравится? — осведомилась старуха и ответила сама себе. — Конечно, нравится! Бери и не сомневайся, молодой господин. Бери и не сомневайся.
Сквало облизнул отчего-то враз пересохшие губы. От шкатулки исходило тепло. Такое бывает, только когда держишь в руках действительно ценную и важную вещь. Даже если на вид это всего лишь дешевка, подделка под старину.
Сквало посмотрел на бабку — та разглядывала его, склонив голову набок, как любопытная птичка. Вдруг охнув, она снова начала копаться в многочисленных карманах своего странного одеяния, приговаривая:
— Как я могла забыть, это же самое главное!..
Найдя искомое, она взяла свободную руку Супербии в свои маленькие сухонькие ладошки, а когда отпустила, в руке у Сквало оказался тускло блеснувший крошечный ключик, весь в царапинах. Ключик был настолько маленьким, что Сквало побоялся сжимать ладонь — еще помнется или сломается, и проку никакого не будет.
С головой затопило ощущение чего-то волшебного. Сквало никогда не верил в сказки и небылицы, но ситуация была настолько странная, на грани реальности, что скажи ему сейчас старушка, что она волшебница, которая может исполнить три самых заветных его желания, он, пожалуй, смог бы ей поверить.
Она улыбалась щербатым ртом, у глаз-маслин собрались морщинки.
Сквало остро почувствовал необходимость сказать что-то, но она снова его перебила.
— Ну, вот и все, молодой господин, — сказала бабка нараспев. — Вот и все. Запомни: не больше одного оборота, хорошо? Не больше, иначе несдобровать. Обещаешь?
Супербия кивнул, сам не зная, зачем. На самом деле, он совсем запутался и уже не понимал, что происходит. Ладонь грела маленькая деревянная шкатулка.
— Я... заплачу, — сказал Сквало хрипло, потом откашлялся и спросил. — Сколько она стоит?
Старуха рассмеялась — звонко, ярко, как девчонка.
— Ну что ты, молодой господин, как я могу! — отказалась она. — Она уже многие годы твоя, а я всего лишь возвращаю. Лучше посмотри на нее внимательно. Нравится?
Сквало почему-то послушался — поднял шкатулку на уровень глаз, разглядывая рисунки. Погладил кошку в традиционном японском наряде, и ему показалось, что она благодарно прикрыла глаза. Сквало моргнул от неожиданности, открыл рот и перевел взгляд на старуху, но на террасе, кроме него, никого больше не было — только снег продолжал падать. Где-то далеко был слышен рокот автомобилей.
— Эй, бабка!..
Но Сквало отозвалось только эхо.
Он высунулся на улицу, осмотрелся, но перед особняком было пусто и тихо. И даже следов на снегу от маленьких ног не было, словно к резиденции Варии приходил поболтать бестелесный дух.
Сквало почему-то пробрала дрожь. Он еще раз посмотрел на шкатулку, а потом закрыл дверь, запирая особняк изнутри.
Стараясь не думать о старухе, Супербия вернулся в гостиную, где его все еще дожидался Занзас. Когда он вошел, задумчиво разглядывая оставленный ему подарок, Занзас полулежал на диване, прикрыв усталые глаза. Услышав шаги, он скептически приподнял брови и поинтересовался:
— Почему так долго?
Сквало пожал плечами, все еще прокручивая в голове недавнюю встречу.
— Там была бабка, — задумчиво сказал он.
— Чего она хотела? — удивился Занзас, выпрямляясь и садясь на диване.
Сквало сел рядом с ним, слегка потеснив, и продемонстрировал ему шкатулку.
— Вот. Отдала и исчезла. Будто в воздухе растворилась, — сказал он. — И сказала: «Не больше одного оборота». Какого оборота? Что это значит?..
Занзас отобрал у него подарок, внимательно разглядывая в свете горящего камина. Огонь отбрасывал на его лицо отблески, делая его похожим на кого-то нездешнего, древнего и могущественного.
— Гляди-ка, — сказал он. — Вот сюда нужно вставить ключ. Ключ она тебе отдала?
Сквало разжал ладонь, показывая крошечный резной ключик.
— Дерзай, — ухмыльнулся Занзас. — Твой же... трофей.
Сквало оскалился на издевку в голосе босса, отобрал шкатулку и осторожно повернул ключ — ровно на один оборот, памятуя о словах старухи. Он не знал, чего ожидал. Может, что произойдет что-то необыкновенное. В крайнем случае, думал, что заиграет музыка.
Но ничего не произошло.
Заинтригованный Занзас разочарованно фыркнул и откинулся на спинку дивана, потягиваясь всем телом.
— Обманули тебя, — зевнул он. — Ты что же, чудес рождественских ждал?
Сквало покачал головой и усмехнулся.
— Да нет. Это все глу...
Под треск дров в камине и неоконченную фразу, крышка на шкатулке медленно, со скрипом, откинулась. Открывшаяся шкатулка была пуста, но откуда-то, словно отовсюду сразу, послышались тихие сухие щелчки — щелк, щелк, щелк!
Дзинь! — звякнул невидимый колокольчик.
Сквало медленно сглотнул, Занзас резко выпрямился, оглядываясь вокруг и почти не дыша. Страшно почему-то не было.
Зашуршала невидимая трещотка, снова звякнул колокольчик.
Сквало почувствовал, как начала клониться голова, словно в глаза кто-то насыпал сонный порошок. Звуки размывались и уплывали в сторону, огонь в камине показался смазанным рыжим пятном, мелькнул и тут же обернулся огненным лисьим хвостом.
Шурх! Шторы, по которым пробежался невидимый ветер, вздулись и опали.
Сквало закрыл глаза и бессильно повалился на уснувшего Занзаса.
Шкатулка выпала из разжавшихся пальцев на ковер.
Лисица, дракон и кошка смотрели с ее резных боков таинственно и хитро, будто они все это и сотворили.
~*~*~*~
Погода была — хоть ложись и помирай.
Завывал ледяной ветер, бросал в лицо снежные иглы — сырые, острые, жалящие, как пчелы. Уши закладывало, капюшон срывало с головы, а по замерзшему телу то и дело пробегала крупная дрожь.
Сквало запахнул плащ еще плотнее, натянул капюшон почти до подбородка, оставил только узкую щелочку, чтобы видеть дорогу.
А дорога петляла, как пьяная — изгибалась зигзагами, словно ей было в удовольствие потешаться над усталым путником. Снег подметал следы, будто хитрая лисица-кицунэ хвостом махнула.
Сквало знал, что скоро должна показаться гостиница. Там уж можно было и поесть, и выпить, и приятно провести время. В гостинице должен был дожидаться Занзас. Вот уж кто жил — так на полную катушку! Не стеснялся брать от жизни все, задумывать важное и творить безумства. Не своими, правда, руками — иначе для чего бы ему отсылать Сквало на поиски надежных людей?
Возможно, в гостинице Супербия встретил бы и новую свою знакомую, имени которой он так и не спросил, сосредоточенный больше на своем деле, но и не посмевший отказать в помощи.
Да и кто откажется указать путь бредущей по дороге женщине?
Взвыл ледяной ветер, зашуршал снег, бросившись под ноги сторожевым псом. Впереди показалось темное строение с теплыми огоньками окон.
Сквало припустил вперед так, словно за ним гнались демоны.
В двери он зашел, блаженно жмурясь от запахов съестного. Умопомрачительно пахло жаркое, из общей залы доносились смех, оживленные переговоры и звуки сямисэна — видно, хозяин пустил на постой ту женщину, и теперь она, отрабатывая ночлег, развлекала гостей своей игрой.
— Господин! — обрадовалась молоденькая служанка, завидев его. — Вы вернулись!
Сквало кивнул, снял задубевший плащ и отдал его. Желудок заурчал, требуя пищи, и девушка, рассмеявшись, махнула рукой в сторону залы, откуда доносились оживленные разговоры.
— Идите, господин, идите. Сейчас я принесу вам поесть.
Супербия снова кивнул и, пока она не убежала, спросил:
— Занзас здесь?
— Он там, господин. Вы его сразу увидите.
И она убежала с плащом Сквало в руках. Он знал, что утром получит его обратно, уже вычищенный и сухой, поэтому просто отправился в указанном направлении. Под ногами поскрипывал дощатый пол, от гомона толпы становилось легче, словно Сквало действительно вернулся домой.
В общей зале было не протолкнуться: выкрики, суматоха, лица, лица, лица!.. На небольшом возвышении-сцене сидела молодая женщина в светло-голубом кимоно. У нее были белые нежные руки, полуприкрытые черные глаза и лукавая улыбка, которая, казалось, была предназначена всем присутствующим и никому одновременно. Создавалось впечатление, что сямисэн разговаривает с ней, отзываясь на движения чутких пальцев, и она понимает каждое сказанное им слово, отвечая своей песней. Голос у нее был под стать — нежный и звонкий, как перезвон колокольчиков.
Завидев Сквало, женщина на миг радостно распахнула черные глаза и тут же сощурилась, приветствуя его легким дружеским кивком, будто знала много лет. Сквало легко поклонился и тут же отвел взгляд, пытаясь понять, где мог затаиться Занзас. Долго искать не пришлось — в углу был пятачок, свободный от толпы, будто бы окруженный невидимой непроницаемой стеной. Сразу стало понятно, где искать старого друга.
Сквало сел на свободный стул с размаху, вытягивая под столом уставшие ноги.
Занзас посмотрел на него в упор — глаза у него были страшные, хмурые. В тусклом освещении залы казалось, что на самом дне зрачков у него горит незатухающее пламя. Шрамы ничуть не красили его лицо, и без того жесткое, надменное. Однако Супербия, привыкший к нему с самого детства, не обратил на его взгляд ни капли внимания. Он сложил руки на груди, широко улыбнулся и сообщил:
— Я вернулся.
Занзас не успел ничего ответить — как раз в этот момент к столу подбежала давешняя служанка с подносом.
— Вот, господин, — затараторила она, стараясь сделать все как можно быстрее. — Вы, должно быть, устали с дороги...
Сквало молча кивнул, не желая вступать с ней в разговор: гораздо сильнее ему хотелось поесть и рассказать Занзасу вести.
Девушка оставила поднос, поклонилась и убежала — клиентов было еще много, в такую погоду в гостинице останавливалось народу больше обычного. Гомон толпы успокаивал и расслаблял. Сквало устало выдохнул, только теперь начиная понимать, насколько утомился за эти несколько дней.
— Я тебя слушаю, — сообщил Занзас, складывая руки перед собой.
Сквало кивнул ему и набросился на еду — по его мнению, рассказ мог и подождать до той поры, пока рассказчик не будет сыт.
— Я позже все тебе расскажу, — с набитым ртом отозвался он.
Это означало, когда они останутся в одиночестве, без посторонних глаз и ушей. Толпа толпой, но гомон, песни и звуки сямисэна не могли скрыть их разговор от тех, кто был в нем заинтересован. А в том, что такие люди найдутся, Сквало не сомневался.
Занзас кивнул, хлебнул саке и уставился на сцену. Взгляд у него был уже нечеткий, плавающий. Кто знает, давно ли он здесь... Сквало не мог бы сказать наверняка. Он знал Занзаса очень давно, еще с тех пор, как они подрались мальчишками. С тех же пор они и шли рядом, плечом к плечу, не сближаясь, однако, слишком сильно, чтобы оставить кое-что и для себя.
Их нельзя было назвать друзьями в прямом смысле этого слова. Сквало считал, что Занзас слишком жесткий, неуступчивый и высокомерный, но было в нем что-то необычное, что заставляло людей идти следом. Сам Супербия давным-давно не оглядывался назад: семья в нем не нуждалась, обзаведясь еще одним наследником, зато нуждался Занзас, и этого было достаточно.
— Ты закончил? — отведя взгляд от певицы, спросил Занзас.
Сквало кивнул, а потом поднялся из-за стола вслед за другом.
Сквозь толпу приходилось пробираться, работая локтями — если стол, за которым сидел Занзас, знающие люди обходили стороной, то им самим выстилать путь никто явно не собирался. Выйдя из залы, Сквало вспомнил об одном незавершенном деле и махнул рукой:
— Иди вперед, я сейчас подойду.
Занзас кивнул и направился вверх по лестнице, на второй этаж, где и находились жилые комнаты. В это время в коридорах было пустынно, словно вся жизнь сосредоточилась на первом этаже. Это было на руку — можно было поговорить о делах, не беспокоясь о конспирации.
Убедившись, что на кухне нужного ему человека нет, Сквало снова заглянул в залу.
Сцена была пуста, люди постепенно расходились, довольные удавшимся представлением. Девушка, забравшая плащ Сквало не так давно, уносила подносы.
Супербия остановил ее на выходе.
— Вы что-то хотели, господин? — удивилась она.
Он кивнул.
— Мы уходим завтра на рассвете, — сказал спокойно. — Поэтому я хотел бы тебя попросить приготовить плащ как можно скорее, мы не можем ждать.
Девушка улыбнулась и кивнула.
Убедившись, что его поручение будет исполнено к сроку, Сквало пошел вверх по лестнице. Его комната, куда наверняка и пошел Занзас, была в самом конце коридора. Он уже подходил, когда услышал, как зазвенел поблизости колокольчик — нежно и мягко, будто капель.
Резко обернувшись, Сквало никого не обнаружил поблизости, поэтому решил, что ему показалось.
С тихим шорохом разъехались в стороны тонкие створки сёдзи. Сквало обрадовался тому, что не ошибся — Занзас уже был здесь. У них все было общее, на двоих — и развлечения, и дела, и кров, и друзья, и враги.
— Теперь можно и поговорить, — усмехнулся Занзас.
Сквало кивнул, потянулся и сел рядом с ним, на уже разложенный футон. Подумав, вытянул ноги, накрылся одеялом. Занзас насмешливо фыркнул — в отличие от Супербии, он редко мерз, и Сквало ему из-за этого немного завидовал.
— О деле, — сухо напомнил он, не реагируя на смешки. — Я разыскал нескольких людей, всех, о ком тебе рассказывал.
Занзас покосился на него, не спрашивая, и Сквало продолжил:
— Двое отказались. Они больше не воины: обзавелись семьями, живут спокойно и тихо. Я не стал настаивать.
— Вот как, — протянул Занзас задумчиво.
Сквало посмотрел на него искоса, улыбнулся краем рта.
— Но у нас есть трое, и могу тебя заверить, что они стоят трех десятков. Они согласились участвовать. К тому же, Леви до сих пор говорит о том, что что-то тебе должен.
— А... — пренебрежительно отозвался Занзас. — Старинный долг... я почти и забыл.
Сквало улыбнулся, не веря ни единому слову. Если кто-то и забывал о долгах — своих и чужих, — то это точно был не Занзас. У него была поразительная память, и его цель, ради которой Сквало свернул со своего пути, это доказывала.
— Что-нибудь слышно о старике? — поинтересовался Занзас негромко, нарочито неохотно.
Стариком он называл собственного отца — далекого, чужого, ненавидимого с детства. Того, кто привез его в эту страну и оставил на попечение старого друга на долгие, долгие годы.
Сквало покачал головой.
— Одни лишь слухи, причем все разные и противоречат друг другу. Одни говорят, будто через месяц прибудет делегация. Другие — что он давно погиб.
— Хорошо бы, — хмыкнул Занзас. — Только вот вряд ли. Такие, как старик, никогда не уходят спокойно. Им обязательно нужно доставить всем как можно больше неприятностей напоследок.
Супербия промолчал — тему родителей он старался лишний раз не трогать, чтобы не начинать вспоминать собственных.
Занзас погрузился в размышления.
Издалека, из общей залы, все еще временами доносились то отголоски смеха, то пьяные выкрики. Сквало потянуло в сон, но он понимал, что разговор все еще не окончен.
— Что собираешься делать, если он все же будет здесь?
— Для начала поговорю с ним, — помолчав, ответил Занзас.
Лицо его выдавало угрюмую решимость, и Сквало понял, что одним лишь разговором дело не ограничится. Не зря, далеко не зря Занзасу понадобились люди, на которых можно было бы положиться в бою.
— А после?
Занзас повернулся к нему, а потом протянул руку и спокойно накрыл ладонью рот Сквало.
— Слишком много спрашиваешь, — оскалился он.
Рука у него была горячая. Сквало не удержался — провел языком по ладони, и Занзас отдернулся от неожиданности. Взгляд у него был растерянный.
— Уговорил, — усмехнулся Супербия. — Не буду больше спрашивать.
Занзас фыркнул, вытер ладонь и отвернулся, разглядывая скучную стену. Сквало ненадолго прикрыл глаза — и тут же распахнул их, когда услышал тоненькие жалобные всхлипы, будто ребенок неподалеку плакал.
— Что такое? — удивился Занзас, и Сквало лишь негромко бросил:
— Мне кажется, что-то... случилось.
Потом закричала женщина, и Сквало вскочил, не в силах усидеть на месте.
— Разве ты не слышишь? — удивился он, оглядываясь на непонимающе хмурящегося Занзаса.
— Ничего не слышу, — отозвался тот спокойно.
— Женщина... — пробормотал Сквало. — Зовет на помощь.
Занзас пожал плечами, но поднялся и пошел следом за ним к выходу из комнаты. Они вдвоем вышли в пустой коридор. Было очень тихо, только неподалеку тоненько звенели колокольчики, будто жаловались на что-то.
Сквало пошел вдоль коридора, ненадолго останавливаясь то у одной двери, то у другой. Всхлипы приближались. Наконец, они добрались до нужной двери — из-за тонкой преграды слышались то ругань, то звериное рычание, будто боролись разом трое — два человека и дикий зверь.
Не раздумывая, Супербия вбежал в комнатку, и резко остановился, покачнувшись, когда не успевший остановиться Занзас врезался ему в спину.
В темной комнатке, такой же, как и у них, боролись не на жизнь, а на смерть, лисица и ворон. На полу лежало светлое кимоно, а рядом валялся сямисэн, никому не нужный и не интересный. Птица и зверь ругались по-человечьи, перемежая угрозы рыком и сдавленным карканьем.
И звенели невидимые колокольчики, тревожно, обиженно, дергано.
Сквало обернулся на Занзаса, но тот смотрел, как завороженный, не двигаясь.
Ворон тем временем вырвался из лап лисицы и стал нападать, пытаясь выклевать глаза, и Сквало будто кто-то толкнул под руку: он бросился вперед, схватил крикливую птицу и отбросил ее от лисы.
Ворон не стал дожидаться расправы: громко каркнув, он полетел под невысоким потолком, то и дело натыкаясь на стены, а потом и вовсе растаял в воздухе, будто его никогда тут и не было.
А лисица осталась в комнате, припав к полу, прижав уши и оскалив окровавленные клыки. Сквало попятился, ухватился за ладонь молчаливо стоявшего позади Занзаса. А когда обернулся, то понял, что Занзас его не слышит и не чувствует — словно окаменев, он стоял на своем месте, распахнув в удивлении глаза и даже, кажется, не дышал.
Супербия повернулся к лисе, но на ее месте уже была женщина — та самая певица из общей залы, что развлекала гостей игрой на сямисэне.
Дзинь! — где-то вдали сказал колокольчик. Дзинь, дзинь, дзинь!
Женщина поднялась с пола, не стесняясь своей наготы, и улыбнулась, словно только что в комнате ничего не происходило. Когда она заговорила, Сквало показалось, что умерли все звуки, кроме ее голоса.
— Здравствуй, молодой господин, — сказала она нараспев.
Сквало сглотнул, все еще не забыв о том, что здесь происходило минуту назад, но женщина, видимо, и не нуждалась в ответном приветствии. Подобрав свое кимоно, она стала копаться в складках, пытаясь отыскать что-то:
— Я не хотела пугать ни тебя, ни твоего спутника... Тем более что снова ты мне помог. Я не люблю оставаться в долгу, поэтому прошу принять это в качестве благодарности.
Найдя в складках кимоно маленькую резную шкатулку, она подошла к Сквало и вложила ее в его ладонь, а потом сняла с шеи цепочку с крохотным ключиком. Набросив ее на Сквало, она ощерилась.
— Береги ее, молодой господин, — пропела она, отступая на шаг. — Я отдаю тебе ценную вещь: с этой шкатулкой тебе всегда будет сопутствовать удача.
Наконец, Сквало почувствовал, что может разговаривать. Откашлявшись и с опаской посмотрев на все еще недвижимого Занзаса, он хрипло пробормотал, более всего мечтая оказаться как можно дальше отсюда:
— Я ничего не сделал... госпожа.
Женщина сощурила черные, чуждые глаза, разглядывая его лицо.
— Тогда прими просто так, — ответила она спокойно. — И запомни: не больше одного оборота, иначе несдобровать.
Супербия растерянно кивнул, не понимая, что она имеет в виду, но женщина улыбнулась ему так, будто с ее плеч упала непосильная ноша.
Она медленно наклонилась, подобрала сямисэн с пола, а потом хитро улыбнулась и сказала:
— Ну что же, тогда прощай, молодой господин. Не забывай о моем подарке — лисья благодарность стоит многих сокровищ.
Дзинь! — сказал невидимый колокольчик.
Сквало открыл рот, собираясь сказать хоть что-нибудь, но женщина вдруг взмахнула неизвестно откуда взявшимся лисьим хвостом и растворилась прямо в воздухе, оставив после себя лишь кимоно на полу, запах леса и крошечную шкатулку.
Супербию будто кто-то толкнул в грудь — он пошатнулся, сделал шаг назад, но наткнулся спиной на Занзаса.
Тот непонимающе хмурился, оглядывая пустую комнату.
— Говорил же, что здесь ничего нет, — сказал Занзас и пошел обратно в их комнату, не оборачиваясь.
~*~*~*~
Слухи ходили разные: кто-то говорил, что старый господин возвращается со дня на день, кто-то — что он решил покорять чужие земли. Кто-то вообще шептал, будто старого господина давным-давно нет в живых, и прибавлял с заговорщицким видом, что есть у него сын, жаждущий если не встретиться, так хотя бы прибрать к рукам оставленное стариком немаленькое наследство.
Слухи эти множились, однако подтверждения им не находилось, поэтому приходилось сидеть на месте, затаившись. Настроение у Занзаса портилось день ото дня, стоило только пойти на убыль слабому проблеску надежды.
Сквало старался не трогать его лишний раз разговорами: у него и без того было, чем себя занять. Оставленная лисицей шкатулка грела ладони и будоражила живое воображение. Он мог просидеть целые часы, разглядывая узоры и диковинных зверей в богатых одеждах, раздумывая, воспользоваться заключенной в ней удачей сейчас или подождать, когда возникнет необходимость. Крошечный ключик на цепочке выглядел старым-старым: он был весь в царапинах, кое-где погнутым, будто им пользовались очень часто. Сама же шкатулка была как будто новой — краска не облупилась, да и сколов на деревянных боках тоже не было заметно.
Расположились они в небольшой деревушке близ Нагасаки, где и дожидались остальных.
Свободное время тянулось и тянулось, не желая ускориться ни на мгновение. Сквало частенько выходил побродить по улицам, где и собирал новые слухи. Занзас же отсиживался в одной из комнат, которые они заняли в доме пожилой вдовы-торговки. Долгими темными вечерами они вдвоем сидели за саке, раздумывая, что делать дальше. Иногда играли в сёги, когда делать было совсем нечего — выигрывали примерно одинаково, не спорили, да и сами выигрыши были не такими уж желанными.
Изредка к ним присоединялся Леви, прибывший раньше всех остальных. Большую часть времени он молчал, слушая Занзаса с почтительным интересом, словно все, что он говорил, было откровением. Сквало он не слишком нравился, но он знал, что на Леви можно положиться.
Холодным утром четырнадцатого дня их пребывания в этом застывшем, окуклившемся состоянии, все наконец-то изменилось.
Сквало вбежал в дом с колотящимся сердцем. Не обращая внимания на обеспокоенно охающую хозяйку, он кинул ей сумку с купленными на рынке продуктами и взлетел на второй этаж, спеша рассказать Занзасу все как можно скорее. Принесенные им новости были не теми, что они ждали, но это было гораздо лучше, чем если бы они так и продолжали сидеть на одном месте, не зная, чем себя занять, проживая эти дни от слухов к слухам, с каждым разом теряя надежду.
Когда Сквало зашел в комнату, Занзас спал. Он редко просыпался рано, в отличие от Сквало, который вставал на рассвете и тренировался во дворе за домом или ходил на рынок, помогая хозяйке.
Во сне Занзас выглядел усталым и измученным: сведенные брови, резкая складка у рта, растрепанные волосы. Сквало знал, как непросто ему жилось в своей ненависти и постоянном ожидании удара в спину, поэтом старался быть другу опорой — самой надежной, той, на которую только и можно было бы надеяться.
Не успел Супербия сделать и шагу, как Занзас проснулся — нахмурился, открыл глаза, а потом тяжко выдохнул и повернулся. Взгляд у него был пока еще мутный, но уже не обещающий ничего хорошего, однако взбудораженному Сквало было на это плевать.
— Новости! — громко сказал он, подходя к футону Занзаса и усаживаясь с самого краю.
Занзас сел, растер ладонями лицо, разгоняя сон, и приготовился слушать.
Сквало взял с низкого столика кувшин с водой, в несколько глотков осушил его и только тогда решительно выдохнул, собравшись с мыслями:
— Старик твой вчера объявился.
Занзас не отреагировал — только видно было, как напряглись его плечи, да четче обозначились скулы. Сквало покачал головой, отводя от него взгляд. Как говорить дальше, он не знал, хоть и понимал, что не дело утаивать самое главное.
— Продолжай, — хмуро уронил Занзас. — Это ведь не все?
Супербия кивнул, сцепил перед собой руки и тихо сказал:
— Он приплыл ночью... вместе со своим наследником.
Ответом ему была тишина — густая и плотная, хоть ножом режь. Жуткая и многозначительная, та, что обычно предшествует страшной буре. Казалось, было слышно, как на первом этаже ходит, бормоча, хозяйка.
Подняв взгляд, Сквало обнаружил, что Занзас смотрит на него в упор, надеясь, что сказанное им окажется неправдой.
— Скажи, — глухо выговорил он, наконец. — Скажи мне. Это что... шутка?
Сквало сжал губы в полоску, покачал головой, готовясь, что сейчас... сейчас...
— Хотел бы я, чтобы это оказалось шуткой, — ответил он. — Но нет. Старый господин прибыл с наследником.
Занзас промолчал.
За окнами выл-завывал ветер, кидался мокрым снегом, будто игрался. Только вот Сквало точно было не до игр: Занзас сидел рядом с ним, сгорбившийся, мрачный, как старый потрепанный ворон. Супербия затаил дыхание, когда он медленно поднял голову, а потом...
— Ступай, — тяжело уронил Занзас, глядя в пол.
Сквало уставился на него во все глаза: на такую новость — и «ступай»?
— Занзас...
— Я сказал, иди отсюда! — взорвался тот и застыл, успокаивая сорвавшееся дыхание.
Сквало закусил губу, раздумывая. Потом вспомнил себя самого, когда узнал, что своей семье больше не был нужен. И он понял.
— Хорошо, — сказал он спокойно. — Я буду рядом. Позови, когда будет нужно.
Потом поднялся на ноги и медленно пошел прочь из комнаты, все еще смутно надеясь, что Занзас его окликнет, но понимая, что такому никогда не бывать. Слишком гордым был Занзас, слишком расстроенным и слишком закрытым в своем горе.
Тихонько затворив за собой перегородки сёдзи, Сквало все равно вздрогнул от неожиданности, когда услышал страшный, сдавленный хрип и грохот, и звон, и хруст, и ругательства. Однако он заставил себя сделать шаг прочь от комнаты, вообще уйти со второго этажа.
Надо было бы успокоить хозяйку и убедить ее не тревожить Занзаса, пока тот сам не решит выйти из комнаты. В гневе он был жесток, а им бы затаиться, не давать поводов для разговоров.
Спустившись, Сквало заглянул на крошечную кухню — хозяйка сидела там в компании Леви и причитала, жалуясь на жизнь. Тот выслушивал ее жалобы с таким видом, будто жалел, что вообще решил сюда заглянуть, но прервать ее стеснялся.
Завидев Сквало, хозяйка моментально утерла слезы и приняла сердитый вид, явно готовясь отчитать его за неподобающее отношение. Супербия ее опередил: сел напротив, подперев кулаками подбородок, и уставился спокойно и жутко.
— Господина не трогать, — сказал он. — Вообще к нему не заходить. Он получил дурную весть.
Кто знает, из-за чего женщина испуганно, мелко закивала — то ли голос Сквало был достаточно убедителен, то ли она побаивалась Занзаса, а то и все вместе. Леви поднялся из-за стола, кивнул хозяйке и обратился уже к Супербии:
— Пойдем, потренируемся.
Тот кивнул и первым направился к выходу. Он знал, что никакой тренировки не будет, что Леви хотел узнать, что произошло и что теперь делать дальше.
Снег на улице больше не сыпался иголками — ветер стих, и теперь крупные хлопья падали на сырую землю тихо, сказочно. Они остановились у подернутого ледком крошечного пруда.
— Что теперь? — помолчав, поинтересовался Леви.
Сквало покачал головой, растер ладонями лицо и откашлялся. В голове вспыхивали и прогорали десятки планов, все невыполнимые и бесполезные.
— Не знаю, — ответил он. — Ждем решения Занзаса.
Занзас вышел к ним через полчаса, полностью успокоившийся и собранный. Следом за ним семенила обеспокоенная хозяйка, расспрашивающая его о чем-то на ходу и не получающая ответов на свои вопросы.
Взглянув на Сквало и Леви, Занзас разжал губы и негромко, но четко произнес:
— Завтра выбираемся в Нагасаки.
Сквало почувствовал, как сердце сжимается от нехорошего предчувствия. Он знал, что это решение вряд ли приведет их к правильным ответам.
— Что мы будем делать? — спросил Леви взволнованно.
Занзас прищурился, посмотрел так, будто не видел.
— Я поговорю со стариком.
Потом он развернулся и снова ушел в дом — Сквало еще долго пялился на следы на снегу, оставленные им. В голове шумела кровь, складывались картинка к картинке воспоминания, умножались на образ Занзаса — такого, каким он был сейчас: спокойного, все давно за себя решившего. И за них тоже.
То, что «разговор» явно окончится смертью старика, он не сомневался. Но для этого нужно было пробраться к нему, расправившись с охраной — а уж охрана у него была явно не из троих человек. Даже если разделить услышанное Сквало на четыре, все равно это было слишком много. Дождаться бы остальных...
Рядом устало, покорно вздохнул Леви.
— Пора собираться, — сказал он, и тоже пошел в дом.
Шурх! — сказал ветер радостно. Супербия поежился, буравя спину удаляющегося товарища тяжелым взглядом.
Потом нашарил за пазухой оставленный лисицей подарок — шкатулка удобно легла в ладонь, теплая, внушающая надежду. Неужели и впрямь приносит удачу?..
— Вот и отлично, — сам себе сказал Сквало, а потом почти побежал вслед за Леви в дом.
Утром, пока не вышли, Сквало достал шкатулку и снял с шеи крохотный резной ключик. Провернул его, забыв о наказе лисицы — раз! Два! Три!
И застыл, чуть дыша, сам не зная, чего ожидать.
Шкатулка открылась с едва слышным скрипом. На ее дне ничего не было, но Сквало этого и не ждал. Торопливо оглянулся, пытаясь высмотреть хоть какой-нибудь знак, что удача выпущена на свободу, но все было как обычно — слышно, как снег бьется в окна да за стенками поскрипывают под чужими ногами полы.
Супербия разочарованно вздохнул и убрал шкатулку за пазуху, надел цепочку с ключом обратно, понадеявшись лишь на то, что удача не отвернется от них в самый ответственный момент.
Нападение на старика было назначено на вечер.
Сквало разузнал и где он остановился, и сколько у него при себе было людей, и правда ли тот испуганный худенький мальчишка — наследник. Оказалось, что правда.
Занзас разговаривал мало и отрывисто — готовился и настраивал себя. Сквало к нему старался не лезть, только спросил:
— Уверен?
И получил в ответ задумчивый кивок, будто на самом деле Занзас был не уверен, просто отступать уже не собирался.
Старик поселился в одной из гостиниц, ближе к порту — поговаривали, что он прибыл с ценными товарами, и собирался заработать, пока был здесь. Еще говорили, что он уже успел повидаться с несколькими старыми друзьями. Что занял целый этаж — по комнате себе и сыну, а остальное — людям, которые взялись его охранять.
Шептались много, с удовольствием — еще бы не посудачить о делах старого господина, когда есть благодарные слушатели.
А старик с мальчишкой сидели на первом этаже, смеялись и переговаривались еле слышно — на том языке, которого Занзас уже почти не помнил. Сам он наблюдал из темного угла, вспоминая полузабытое лицо отца и впитывая образ того, кто занял его место. Сквало был уверен: зря все это затеялось. И смотреть не надо было, и вообще забыть о цели и о том, что когда-то был отец. Однако он молчал, нащупывая за пазухой шкатулку, сжимал и гладил ее деревянные бока, молясь всем богам и духам, лишь бы она помогла.
Четкого плана у них не было. Все началось тогда, когда люди стали расходиться по комнатам, а Занзас бросил короткое «Прикрой» и уверенно пошел на второй этаж, сразу же направляясь к последней двери по коридору. Было тихо, как в могиле, и Сквало чуть погодя отправился следом, не веря, что все получалось так просто — пришли, никем не замеченные, не остановленные, не схваченные.
А потом послышался короткий звон колокольчика — тоненько, слабо, жалобно.
И кто-то закричал:
— На помощь!
И все завертелось-закружилось, словно метель завьюжила: начали открываться одна за другой комнаты, послышался топот ног, крики, перепуганные возгласы. Сквало моментом оказался у комнаты старого господина, решившись никого не впускать, даже если придется стоять до последней капли крови.
Начали выбегать из комнат люди, все при оружии, готовые защищать своего господина.
Сквало прижался спиной к стене и обнажил меч, ухмыляясь.
И началось: суета, крики и стоны, чужие и собственные раны. Кто-то задел жаровню с углями в одной из комнат, и вскоре среди лязга металла о металл и предсмертных криков метался, разогреваясь, огонь. Трещали балки, тлели тонкие перегородки, пахло гарью и удушливым дымом, а Занзас все не показывался из комнаты старика...
И Сквало оставалось только отбиваться, слыша тревожный перезвон — дзинь, дзинь, дзинь! И треньк сямисэна, и шуршание невидимой трещотки, и удары, удары, удары!..
Что-то рушилось и падало, кто-то кричал, кто-то убегал, и слишком много, много, много... Последнее, что мелькнуло перед Сквало — чьи-то перепуганные лица и объятые огнем стены.
А потом его выдернуло из реальности, вытащило в неведомое, где ждала лисица в кимоно. Сквало лежал, не чувствуя своего тела, и смотрел вверх, понимая, что говорить не получается. Не было ни мыслей, ни вопросов, ни удивления... Лисица наклонилась и забрала у него шкатулку: подержала ее, согревая в лапках, а потом убрала за пазуху. Посмотрела внимательно, и ее взгляд показался Сквало бесконечно грустным и разочарованным.
— Не волнуйся, молодой господин, я забираю ее на время, — наконец, сказала она. — Потом, когда ты родишься вновь, я найду тебя, чтобы вернуть долг.
«Когда решу, что ты сможешь пользоваться шкатулкой с умом».
Последние слова лисицы прозвучали прямиком в голове, а потом Сквало закрыл глаза и больше его ничто не тревожило.
~*~*~*~
Часы били размеренно и громко, оповещая о наступлении полуночи.
Сквало глубоко вдохнул и закашлялся, будто вынырнул из воды. Воздух казался слишком холодным, слишком сладким. Голова гудела.
Когда Сквало решился открыть глаза, то обнаружил, что полулежит на Занзасе, и тот тоже смотрит на него сонно, непонимающе и хмуро.
В камине плясал огонь, потрескивали дрова. Невысокая елка в углу поблескивала в полумраке украшениями.
Сквало отдышался, поднялся с Занзаса, придерживая ладонью гудящую голову. Потом одним движением сполз с дивана и нашарил на ковре закрытую шкатулку. Лиса на ее боку улыбалась загадочно и мягко, смотрела прямо в глаза.
Ни колокольчиков, ни трещотки, ни этого... как его... сямисэна.
Неужели... действительно просто вернула долг?
Занзас сел рядом, взял из его рук шкатулку и выдернул ключик.
— На всякий случай, — усмехнулся он мрачно.
Сквало кивнул.
А еще он был уверен, что во второй раз удача от него не отвернется.
@темы: Secret Santa
-
-
09.01.2012 в 14:29Очень понравилось, спасибо, Санта!
-
-
09.01.2012 в 17:22-
-
09.01.2012 в 17:39-
-
09.01.2012 в 17:42Санта
-
-
09.01.2012 в 20:54-
-
09.01.2012 в 21:00Санта
-
-
10.01.2012 в 01:48очень понравилось)
-
-
10.01.2012 в 01:54Санта
-
-
10.01.2012 в 14:00-
-
10.01.2012 в 18:37-
-
10.01.2012 в 19:39-
-
10.01.2012 в 19:48-
-
10.01.2012 в 20:03-
-
10.01.2012 в 20:08Спасибо)) А пейринга ты не заметила явно из-за того, что его там почти не было, сколько я ни пыталась )
-
-
10.01.2012 в 20:40и хорошо, что почти не было, кроме лизания рукХ)
-
-
10.01.2012 в 20:40и хорошо, что почти не было, кроме лизания рукХ)
-
-
10.01.2012 в 20:44и хорошо, что почти не было, кроме лизания рукХ)
-
-
10.01.2012 в 21:01Ну, я уже начинаю сомневаться, что хорошо - заказчик-то молчит, аки партизан)
-
-
11.01.2012 в 07:17жди, может быть не читал еще))