Силой Предсмертной Воли!
Подарок для Сайенька по заявке:
а) авторский фик, фанарт, клип или перевод додзинси (если !ВДРУГ найдется подходящая под п.п. б-г )
б) Пейринги:
— любые комбинации из Бьякурана, Мукуро, Цуны и Занзаса (пейринг, тройничок, все четверо я лопну ) в любом таймлайне;
читать заявку дальшеИЛИ
— Спейд!Мукуро, сова-Мукуро, Хром и зеркало, остальное на усмотрение автора;
ИЛИ
-Бьякуран/Юни и (обязательно) наоборот.
в) Любой рейринг, любые предупреждения. Предпочтительные жанры: экшн, стеб, дарк, АУ, ПВП, юмор. Choose one!
г) Без коварных сэмцов и невинных беспомощных девочек/укешечек. Впрочем, для додзинси даже этот пункт недействителен, если это не 10069, 6927 или Х27.
Название: Аквариум
Автор: Коробка со специями
Беты: Ollyy, Squalicorax
Пейринг или персонажи: Рокудо Мукуро, Бьякуран Джессо, Савада Цунаеши.
Рейтинг: R
читать дальше— Тогда я начну, — сказал Мукуро, взвесил пистолет в руке, быстро приставил его к виску и нажал на спусковой крючок. Запястье дернуло отдачей — и ничего не произошло.
— Эффектно, Лео, — заулыбался Бьякуран. — Хорошая все-таки вещь эти пули посмертной воли. Кто же следующий?
Савада расцепил пальцы, сжатые в замок, и молча протянул руку.
Мукуро вложил в его ладонь пистолет; пальцы у Савады были холодные, голос — нетерпеливый и слегка раздраженный.
— Если бы все пули посмертной воли, которые я словил с детства, были из золота, я мог бы переплавить их в ночной горшок с гербом Вонголы.
— Ты мог бы использовать его как шлем, — пробормотал Мукуро.
— Ха-ха, — ответил Савада. — Надеюсь, после этого мы сразу перейдем к делу.
Он поднял пистолет, небрежно ткнул ствол в ухо и выстрелил.
— Упс, — сказал Мукуро, глядя на покачнувшегося Саваду — в уцелевшем правом глазу застыло удивление, а левой стороны лица просто не было, только обугленная плоть и осколки костей. Дыра, из которой хлестало оранжевое пламя.
В тишине что-то хрустнуло, Мукуро перевел взгляд на Бьякурана, комкавшего в кулаке вечный свой пакет с зефиром, мило улыбнулся и пододвинул к нему пистолет.
Бьякуран смотрел на Саваду, упавшего лицом на стол; молчал. Как-то быстро он перестал веселиться.
— Хорошая все-таки вещь эти пули посмертной воли, тут вы правы, сэр.
— Я могу отказаться, — тихо, будто размышляя вслух, проговорил Бьякуран.
Он взял пистолет, покрутил его в руке.
— Это будет… — Мукуро сделал паузу. — Мудро, наверное? Савада считал себя избранным, и что с ним теперь?
Бьякуран поднял глаза — спокойные, светлые, злые.
— Помолчи, сделай милость.
— Как скажешь, — пожал плечами Мукуро, встал и подошел к окну.
Был поздний вечер; свет, заливавший комнату, делал стекла полупрозрачными, будто покрытыми тончайшей пленкой амальгамы. Огни ночного Рима тускло сияли, просвечивая сквозь отражение Мукуро — сквозь белую форму Уайт Спелл, бледное лицо, обрамленное растрепавшимися волосами. Сквозь язык пламени на лбу, тревожно трепещущий, будто от ветра.
Мукуро обернулся; Бьякуран так и сидел, не пошевелившись. Смотрел в пустоту и, по-видимому, пытался сообразить, есть ли хоть что-то, о чем он сожалеет…
***
…Леонардо Липпи был чем-то вроде еженедельника. Формально приписанный к шестому отряду Уайт Спелл, он давно уже там не появлялся, и даже — Бьякуран на этом настоял — жил прямо в Фантазма Плаза, на одном этаже с боссом, чуть ли не по соседству. Бьякуран любил, чтобы рабочие принадлежности всегда были под рукой, а за причиненные неудобства платил Леонардо какие-то сказочные суммы, которые тому все равно было некогда тратить..
На последнем этаже Фантазма Плаза, в пентхаусе с видом на собор Святого Петра, располагался кабинет Бьякурана. Белое, пустое, огромное пространство: окна во всю стену, массивный стол, белоснежное кресло; поодаль — небольшой гостевой диван и журнальный столик, на котором всегда стояла ваза с цветами.
Бьякуран скучал и крутился на кресле, подперев щеку ладонью.
— Как и ожидалось, — продолжил Лео, — во Флоренции отряд Блэк Спелл столкнулся с отрядами Савады. Семья Джианкарло молчит, наблюдатели докладывают, что Карло Джианкарло до сих пор не определился, чью сторону принять.
— Лео, — зевнул Бьякуран, — прикажи, чтобы подготовили медицинский бокс. Ну и самолет. Нужно кое-куда слетать.
Лео запнулся, оторвал взгляд от доклада.
— Слетать? — неуверенно спросил он. — Да, конечно, сию же минуту, сэр. А… в каком состоянии будет ваш… груз, и как долго его везти?
— Вендикаре, — благодушно ответил Бьякуран и прищурился: — Тебе что, любопытно?
— Нет, — испуганно замотал головой Лео.
— Нет?
— Нет.
— Жаль. Потому что ты едешь со мной.
Лео сел на диван, смешавшись — все это было так странно, почему сейчас? Почему Вендикаре? Почему он не знал? Перед ним, в прозрачной вазе, стояли веточки розмарина, темно-зеленые, с невзрачными сиреневыми соцветиями.
Память.
Они приземлились где-то в горах, на севере. Солнце уже садилось, холодало. С гор поднимался ветер. Шевелил волосы Бьякурана, оглаживал белый китель без знаков различия. Из темного массивного фургона вышел человек, и гвардейцы Уайт Спелл шагнули вперед, готовые защищать босса.
Человек из клана Вендиче неторопливо пересекал летное поле; он был с головой закутан в грязно-черный рваный плащ, в тонкой, будто иссохшей до костей руке покачивалась цепь, свисающая из-под плаща.
— Зовите меня Марко Четвертый. Я буду вашим… — человек хихикнул, — экскурсоводом.
— Марко Четвертый! — засиял Бьякуран, делая шаг вперед. — Это же вы были моим экскурсоводом в прошлый раз, да? Рука без указательного пальца, и ваша манера кокетливо придерживать цепь…
— Не я, — отозвался Вендиче. — У людей никогда не получается нас различать.
— Ну кто же виноват, что вы такие одинаково отвратные, — буркнул Бьякуран.
Вендиче засмеялся и распахнул дверь фургона.
Неожиданно, когда Бьякуран уже скрылся внутри, а Лео ставил ногу на приступку, Вендиче остановил его, приближаясь. От него пахло сыростью и медикаментами.
— Кто ты? — спросил он. — Кажется, я видел тебя раньше?
— Леонардо Липпи, — пробормотал Лео. — Восемнадцать лет, шестой отряд Уайт Спелл семьи Мильфиоре.
— Люди тоже одинаковые, синьор Марко! — крикнул из фургона Бьякуран. — Не пугай моего милого секретаря!
Вендиче помедлил, а потом разжал пальцы — Лео рванул в фургон, будто за ним гнались черти из ада.
Салон был темным и просторным, с мягкой кожаной обивкой, под потолком шуршал кондиционер. Лео упал на сидение напротив Бьякурана, пытаясь отдышаться.
— Да, — сказал Бьякуран. — Ты определенно милый, Лео. Чего ты испугался?
— Вы совсем забыли про Саваду, сэр, — укоризненно пробормотал Лео. — Мне кажется, не стоит отдавать им Флоренцию…
— Савада! — воскликнул Бьякуран. — Почему все меня им пугают? В этом мальчишке нет ни ума, ни коварства, все, на что он способен — это быть японским камикадзе.
— Говорят, он настоящий Вонгола.
— Ах, Лео-Лео… Брось породистого щенка в стаю уличных дворняжек, и через год ты не сможешь его отличить. Это если он, конечно, выживет.
— Вам виднее, сэр, — вздохнул Лео.
Бьякуран помолчал и неожиданно наклонился вперед:
— Расскажи мне про Саваду.
— Я? — отшатнулся Лео.
— Ты, — кивнул Бьякуран.
Лео отвернулся, глядя в окно. Его лицо на мгновение заострилось, улыбка прорезала его, вкрадчивая и холодная, будто из окошка пряничного домика выглянула ведьма — и тут же исчезла.
Он открыл блокнот.
— Следующая его цель — Верона, — сказал он. — По крайней мере, так считают наши аналитики.
Его секрет был в простоте. Он не любил врать. Считал себя искренним человеком, но всегда помнил, что истина — шлюха. В теле Леонардо Липпи он чувствовал себя уверенно и защищенно, ведь оно было чужим, как машина, которую угоняешь, а потом бросаешь, разбитую, на дороге. Он мог бы положить в карман бомбу и взорвать себя вместе Бьякураном, этим отродьем мафии, но что-то ему мешало.
Вероятно, Савада.
Мукуро хотел сделать шаг назад, сесть в зрительный ряд, закинув ногу на ногу, достать попкорн и полюбоваться, как Савада с Бьякураном убивают друг друга.
Он бежал из Вендикаре три раза. В первый раз его остановил босс Вонголы, и произошло это восемь лет назад, в Японии.
На развалинах школы Кокуе Савада стоял и смотрел, а в глазах его тлело пламя Неба. Мукуро попытался подняться, но цепи Вендикаре опутали его, потянули назад, в черную холодную пустоту. Так что он просто смотрел, пока мог — на равнодушного Саваду, потом на его Хранителя Тумана, ребенка с серым пятном вместо лица, придерживавшего раненую руку.
Запоминал.
И теперь, снова вернувшись в тюрьму, слушая скрип и грохот главных ворот Вендикаре, Мукуро чувствовал что-то непривычное — он мог бы назвать это страхом или отчаянием.
— Эти ворота называются Отчаяние, — сказал Бьякуран. — По крайней мере, так пишут Вендиче. Если им верить, то мы сейчас находимся перед внутренним контрольно-пропускным пунктом «Надежда».
Мукуро быстро посмотрел на Бьякурана — тот изучал цветной буклет.
— Дальше Апатия, — Бьякуран поднял взгляд и, помолчав, неожиданно серьезно сказал: — Хочешь, подожди здесь.
— Нет, сэр, — ответил Мукуро. — Полагаю, я могу с этим справиться.
Бьякуран улыбнулся.
— Вперед, мой верный Лео! — жизнерадостно воскликнул он. — От Надежды — к Апатии, и дальше, к Летаргии, Агонии, Кататонии и…
Он заглянул в буклет, хмыкнул.
— Что там? — пробормотал Мукуро, невольно вздохнув. Чертов Бьякуран, все играется.
— Кома, — изумленно округлил глаза Бьякуран. — А нам еще ниже надо…
Было очень легко забыть, что он враг. В такие моменты, как сейчас, его хотелось встряхнуть и, не выбирая выражений, объяснить, что Вендикаре — это серьезно. Долбаные его игры здесь неуместны, нужно быть хоть немного серьезнее. Вероятно, это были чувства Лео — несуществующий, придуманный дважды, тот спешил заявить о себе.
— Господин Бьякуран, сэр, — вздохнул Лео, — это просто названия.
— И у вас на этой неделе нет времени на экскурсии, — заглянув в блокнот, добавил Мукуро.
— Да вас туда никто и не пустит, — резюмировал Вендиче, то и дело искоса на него поглядывавший.
Тем временем они вышли из просторного лифта и оказались в огромном зале. Было темно, только мигали индикаторы аппаратуры, и стеклянные сосуды с преступниками, подсвечиваемые изнутри, сияли тусклым зеленым светом. Будто аквариумы с дохлыми рыбами, подумал Мукуро.
— Вот этот, — сказал Бьякуран, указывая перед собой. В огромной стеклянной колбе висел кто-то, как две капли воды похожий на Бьякурана; белые волосы колыхались водорослями, маска респиратора закрывала пол-лица. Кожа, бледная, как рыбье брюхо, отливала зеленью.
— Главное, вас потом не перепутать, — проскрипел весельчак Марко Чевертый и взмахнул рукой, подзывая невидимый в темноте персонал.
Человек в аквариуме распахнул глаза — светлые и совершенно безумные. Рванул с лица респиратор. Дернулся сильно, всем телом, как пойманное животное — и ударил кулаком об стекло. А потом еще раз. Вода помутнела, пузыри воздуха, коричневый осадок — черт, последнее, что Мукуро хотел бы знать — это как часто в аквариуме меняют воду. Омерзительно.
— Эй, эй, господин Марко Четвертый! — развеселился Бьякуран, глядя, как его двойник, задыхаясь, бьется в грязной воде, заставляя колбу трястись. — Поторопитесь!
— Он так взволнован встречей, — Марко Четвертый скользнул к выходу, неожиданно церемонно поклонился — а может, это был уже другой Вендиче? — Давайте не будем мешать техникам работать. Не желаете подождать в приемной?
— Я бы хотел навестить еще одного заключенного, — ответил Бьякуран. — Просто навестить.
Когда индикатор дошел до упора, лифт остановился. В кабине не было привычной панели с цифрами, размечающими этажи — просто световая трубка, похожая на градусник.
Мукуро ее не помнил. Все правильно, он и не должен был.
Сейчас трубка горела, наливаясь алым: добро пожаловать в ад. Мукуро усмехнулся — и тут же наткнулся на внимательный взгляд Бьякурана.
Этот человек, слишком самоуверенный, привыкший к отсутствию равных противников. Он не сможет прекратить игру в кошки-мышки и сам убедит себя в том, что факты — это ложь. Будет придумывать новые и новые «но».
— Забавно смотреть на себя со стороны, да, Лео?
— О чем вы? — пробормотал Мукуро, возвращаясь к привычной маске «Лео». Пришло время сдавать Гвидо — медленно, отступая шаг за шагом, так, чтобы Бьякуран мог в полной мере насладиться собственной проницательностью.
— Тот человек, — Бьякуран мотнул головой куда-то вверх, — это я из параллельного мира.
— Параллельного? — ахнул Мукуро.
— Есть другие миры, милый Лео, — важно сообщил Бьякуран, включаясь в игру.
— Только он кажется немного… невменяемым?
— Это ничего.
— А этот человек? — спросил Мукуро, обернувшись назад.
— Рокудо Мукуро, — сказал Бьякуран.
Человек в аквариуме, будто его услышав, открыл глаза. Разноцветные, спокойные и очень злые. По-видимому, он прекрасно осознавал, что с ним происходит. Пошевелился, протянул руку, упираясь в стекло ладонью с растопыренными пальцами. И все смотрел, не отрываясь, на Мукуро.
— Удивительный человек, — Бьякуран улыбался, хитро щурясь. — Говорят, что он демон.
— Демонов не существует, — ответил Мукуро.
— Оживших мертвецов тоже, — беспечно отозвался Бьякуран. — Тогда откуда в моем столе свидетельство о смерти Леонардо Липпи?
Он шагнул вперед, молниеносным змеиным движением прижал Мукуро к стенке аквариума. Склонился к самому лицу, вкрадчиво прошептал:
— Кто ты, Леонардо Липпи?
— Я… — Мукуро вздохнул, закрыл глаза и прижал губы к губам Бьякурана. Холодные и будто каменные, они дрогнули, податливо раскрываясь, а потом Бьякуран отступил, убрал руки.
— Я ваш самый верный, самый пламенный поклонник, сэр! — воскликнул Мукуро наивным голосом «Лео».
Бьякуран удивленно моргнул, а потом рассмеялся:
— Лео, да ты, оказывается… Это так мило. А что еще ты от меня скрываешь?
Неожиданно он стал серьезным и отстраненным; пламя вспыхнуло во лбу, разгораясь все сильнее — ощущение опасности наэлектризовало кожу, дыбом подняло волоски на руках — за спиной послышался тихий треск. Мукуро обернулся — по толстому стеклу проползла трещина, за ней еще одна.
— Что ты от меня скрываешь?
Гвидо, запертый в теле Мукуро, нетерпеливо смотрел.
— Эй, господа посетители! — окликнул техник, привлеченный шумом. — Несанкционированное применение пламени карается лишением свободы на срок от трех до пяти лет!
Бьякуран мило заулыбался, подняв руки, пропел:
— Ах, простите-простите! Мы уже уходим.
И пошел на выход. У дверей лифта задержался:
— Лео, идешь?
Мукуро помедлил, подмигнул Гвидо, а потом кивнул, шагая вперед.
— Гвидо Греко.
— Что — Гвидо Греко?
— Это мое настоящее имя, сэр.
Двери закрылись. В металлическом, освещенном ярким светом кубе Бьякуран разглядывал его, привалившись к стене. Алая полоса индикатора ползла вверх. Мукуро думал о Гвидо, несчастном ублюдке — небось, мечется сейчас по своему аквариуму, как голодная рыба.
— Гвидо Греко, знакомое имя, — наконец выговорил Бьякуран. — Было ужасно неосмотрительно использовать тебя в качестве секретаря.
Ты прав, подумал Мукуро.
В самолете Бьякуран первым делом проверил данные медбокса. Удивительный человек, невольно признал Мукуро. Смог бы он сам с такой легкостью показывать спину врагу? Откуда это? Он настолько уверен в своей неуязвимости или настолько убежден в своем знании людей?
Второй побег случился три года назад, впервые за все это время к нему пришел посетитель. Он был рыжим, неуверенным и будто испуганным, то и дело поправлял очки в массивной оправе и избегал смотреть на Мукуро. Шоичи Ирие, вот как его звали. Его прислал Савада.
— Что ему нужно? — хрипло спросил Мукуро.
Ирие посмотрел на него, позеленел и тут же отвернулся.
— Он хочет, чтобы мы временно обменялись телами, Рокудо-сан.
— Вы не боитесь прослушки? — поинтересовался Мукуро.
Ирие — в первый раз за визит — улыбнулся и покачал головой.
— Нет, — ответил он. — И вы не бойтесь.
Мукуро хмыкнул.
— Я работаю на семью Мильфиоре, — сказал Ирие. — Ее глава — мой старый друг, вы должны его убить. После этого вас освободят из Вендикаре, и вы вернетесь обратно в свое тело.
— Какой он?
— Очень сильный. И… страшный. Мне кажется, вы вряд ли сможете победить, Рокудо-сан.
— Вот как, — ответил Мукуро. — Ни одного шанса?
— Почему же. Он любит играть с людьми.
Ирие снял очки, вздохнул и пробормотал:
— Давайте уже начнем. Если честно, я боюсь.
Бьякуран погладил металлическую обшивку бокса и задумчиво произнес:
— Я все думаю об этом Рокудо Мукуро.
Мукуро раскрыл блокнот, лежавший на коленях, достал ручку и выжидающе посмотрел.
— Нет, никаких распоряжений. Знаешь, в одном из миров он был Хранителем Тумана Вонголы. Забавный мир… меня там все предали. Даже Шо-тян.
— Шо-тян? — переспросил Мукуро. — Кто это?
— Никто, — ответил Бьякуран. — Интересно, если бы я сейчас вернулся, этот Рокудо Мукуро был бы мне благодарен?
— Если бы я был на его месте…
— Да, если бы ты был.
— Думаю, нет, — Мукуро очаровательно улыбнулся. — Но вы бы об этом не узнали, сэр.
Ему не нравилось умирать. Это нарушало какие-то незыблемые, ясные законы, согласно которым Мукуро строил свою жизнь. Он вообще-то планировал жить вечно. Когда-нибудь он помочится на развалины Вендикаре. Когда-нибудь он станет Императором Солнечной Системы и уничтожит всю мафию.
Когда-нибудь он повзрослеет.
Мукуро было двадцать три, и он ненавидел умирать.
Во второй раз его остановил Бьякуран — он пришел в комнату к спящему Шоичи и свернул ему шею, как цыпленку.
Мукуро очнулся в своем аквариуме, хрипя и задыхаясь, перед глазами все еще вспыхивали обжигающие искры и полосы. Появился техник, выругался, выкрутил подачу транквилизаторов на максимум. Изо рта у него торчал недоеденный бутерброд, а в левой руке покачивался бумажный стаканчик с кофе.
Цунаеши Савада и Бьякуран Джессо, к этим двоим у Мукуро были личные счеты.
Он продолжал работать на Бьякурана. Изучив его привычки и склонности, начал провоцировать, пробовать на излом. Бьякуран стоически терпел, благодарил за подделанные отчеты и просроченные новости.
Украшая кабинет цветами гамамелиса или лайма, Мукуро ловил на себе сияющий, странно азартный взгляд. Бьякурану не было скучно, он играл в поддавки с Гвидо Греко, Хранителем Тумана Вонголы.
Савада ни о чем не подозревал.
Однажды вечером Мукуро ему позвонил. Спрятался в каком-то темном закутке, не имея возможности выйти на улицу, но зная точную расстановку камер слежения.
Голос Савады казался сонным — в Японии была глухая ночь.
— Привет, босс, — прошептал Мукуро.
Молчание в трубке — и удивленное, на выдохе:
— Гвидо?
— Не могу долго говорить. Следующая — Венеция. Три отряда Блэк Спелл…
— Ты там как вообще? — перебил Савада. — Может, пора заканчивать?
— Все только начинается, — четко произнес Мукуро кодовую фразу.
— Я понял.
Утром он ставил в вазу цветы дурмана, а Бьякуран наблюдал за ним немигающим, пристальным взглядом. Потом кашлянул:
— Лео, у меня для тебя есть небольшое поручение.
Мукуро достал блокнот, приготовился записывать.
— Нет, правда, ничего такого. Нужно нарвать в оранжерее оранжевых лилий и отправить их Вонголе. Если успеют привять — тем лучше.
— Это какое-то послание? — обернулся Мукуро, Бьякуран хитро прищурился — и одним движением перемахнул через стол, кольцо на его руке вспыхнуло.
Мукуро отбивался, используя только силу и скорость. Ему пока удавалось уклоняться, но лишь потому, что Бьякуран не был серьезен. Стоял, засунув руки в карманы брюк и довольно щурясь, а лезвия пламени снова и снова летели вперед, и всякий раз неуловимо промахивались. Каждая рана, нанесенная ими, была обидной царапиной, не больше. Мукуро отшвырнуло к стеклянной стене, он поднялся на одно колено, стирая кровь с лица, и неожиданно понял, что Бьякуран так же предсказуем, как и Савада. Они похожи не только внешне. Возможно, они враждуют только для вида? Возможно, они давно заключили союз?
— Вы так… спонтанны, сэр, — сказал Мукуро испуганным, но храбрящимся голосом «Лео».
Бьякуран шагнул вперед — четкий белый силуэт, белее лилии.
— Почему ты не сражаешься в полную силу? — спросил он, а вокруг затухали сполохи, опадая разноцветными обморочными искрами.
— Обычный человек, даже такой, как я, не может сопротивляться вашей силе. Я надеялся, что вы остановитесь, сэр. Это какая-то проверка?
— Лео, милый серьезный Лео, — картинно вздохнул Бьякуран, подходя близко и присаживаясь на корточки. — Милый серьезный Гвидо. Хранитель…
— Если бы вы на самом деле хотели меня убить, у меня не было бы ни единого шанса, — перебил его Мукуро. Выдернул из кобуры пистолет, приставил ствол к шее Бьякурана, прямо под челюстью. Тот восхищенно распахнул глаза — синие, яркие и плоские, как гуашь.
— Не было бы даже сейчас… И даже сейчас.
Мукуро поднялся; глядя сверху вниз, поднял руку, поднес пистолет к виску.
— Вам кажется, что вы отличный игрок, сэр. Но вы не умеете играть. Вам есть что терять, и ты всегда об этом помнишь. В конечном итоге, тебе никогда не хватает духа поставить на карту все. Поставить себя самого.
Мукуро ласково улыбнулся и нажал на спусковой крючок. Пистолет сухо щелкнул.
— Ты точно Хранитель Тумана, Лео?
— Нет, конечно, — ответил Мукуро. — В чем вы меня подозреваете, сэр?
Бьякуран молча покачал головой.
На следующий день принесли посылку от Савады. В красивой яркой упаковке, стянутой блестящими лентами, лежала коробка конфет. Бьякуран открыл ее, весь олицетворяя собой предвкушение, и отстранился, довольно хмыкнув. Коробка была пуста; поверх золоченых фигурных ячеек лежала открытка с оранжевыми лилиями.
«Я еду», — гласила она.
Вот так они и пришли к точке невозвращения.
В темной, просторной комнате за карточным столом, над которым висел красный плафон светильника. На столе лежал пистолет, развернутый дулом к Мукуро. Сейчас пока еще было непонятно, кто умрет, кто победит, кто выйдет из игры. Останется ли тот, кто сможет назвать себя победителем. Свет падал конусом, и тени вздрагивали, нервно, будто живые.
— Будешь? — спросил Бьякуран, качнув тяжелым стаканом — на дне колыхнулось бренди.
Мукуро отрицательно покачал головой.
— Присаживайся, милый Лео, — Бьякуран улыбнулся. — Хитрый Гвидо. Злопамятный Мукуро.
— Как вы догадались, сэр?! — испуганным голосом «Лео» воскликнул Мукуро и опустился на стул, вальяжно закинув ногу за ногу.
Бьякуран отставил стакан.
— Это пат, — сказал Мукуро.
— Думаешь?
— Ты не можешь убить меня, потому что испортишь себе игру. Ты не можешь прогнать меня, потому что рассчитываешь использовать против Савады. Ты не можешь даже набить мне морду, — невыносимо манерным жестом он провел по щеке, — потому что это слишком по-мужски.
— Когда ты поймал Гвидо Греко? — спросил Бьякуран, не реагируя на подначку.
— Согласно фабуле, проигравшим злодеем окажется тот, кто раскроет сейчас все свои коварные планы. Когда ты вычислил Гвидо Греко?
— Никогда, — сказали за спиной. — Я его сразу слил. Так было безопаснее.
Савада Цунаеши, босс Вонголы, шагнул в комнату и осторожно закрыл за собой дверь — невысокий, со скупыми, плавными движениями, с едва различимым акцентом.
И вместе с ним в комнату шагнуло золото и пламя.
— Ой, кажется, это я оказался злодеем, — выдохнул он растерянно.
— Согласно фабуле, — хитро улыбнулся Бьякуран, — в твоей коробке конфет, под самым дном, прячется десятилетняя нанобазука.
— Черт, — засмеялся Савада, — ты так хорошо меня знаешь. Но уверен, мой верный Гвидо не допустит катастрофы.
— Мой милый Лео, — поправил его Бьякуран. — Как же нам теперь его поделить?
— Он должен выбрать сам, — серьезно сказал Савада, присаживаясь рядом с Бьякураном. — Согласно фабуле.
Когда ты поймал Гвидо Греко?
Третий побег из Вендикаре, еще месяца не прошло. Леонардо Липпи снятся странные, тревожные сны. Он списывает это на стресс — запертый в Фантазма Плазе, фактически прикованный к Бьякурану. Он сосредоточен и боится подвоха.
Ему снится грязная, зеленая вода.
Ему снится замкнутое пространство и прозрачные, гладкие стены тюрьмы.
Хранитель Тумана, он не боится кошмаров, но вздрагивает, когда видит Мукуро по другую сторону стекла. Мукуро проходит сквозь стекло и воду, сквозь кожу и кости.
Мукуро приветствует его своим воспоминанием восьмилетней давности: ребенок с серым пятном вместо лица, придерживающий руку, раненую трезубцем.
Он не обучен хорошим манерам, и проходит сквозь сознание Гвидо, разрывая его в клочья. Третий побег имеет все шансы стать последним.
Мукуро расчетлив и злопамятен; в конце концов, он собирается жить вечно.
Когда ты поймал Рокудо Мукуро?
Нет, стоп, не так.
Когда ты поймал Гвидо Греко?
— Как ты догадался? — спросил Мукуро у Савады.
Тот пожал плечами:
— Кодовая фраза. Гвидо смог обмануть тебя. «Все только начинается» — это сигнал тревоги.
— «Все плохое только начинается», — кивнул Бьякуран.
— А ты и это знаешь, — не удивился Цуна. — Мы оба такие предсказуемые.
Бьякуран перевел взгляд на Мукуро. Тот сидел, положив руки на стол, спокойно и расслабленно, будто находился в полной безопасности. Будто у его ног, под столом, валялись два трупа.
Будто он стал Императором Солнечной Системы.
Бьякурану было двадцать пять умножить на бесконечность; ему было, что терять, и он всегда об этом помнил. Он мог размазать Мукуро по ковру, но не мог отделаться от унизительного ощущения форы. Он никогда ничем не рисковал.
Мукуро улыбнулся и пододвинул к нему пистолет.
— Скучные, бессмысленные игры, — сказал Савада. — Вообще-то я приехал, чтобы договориться. Венеция, Падуя, Милан. Все это время мы, сильнейшие боссы, избранные, ослабляли друг друга. Может, пора заключить союз?
Бьякуран обернулся, посмотрел странно и непонимающе. Возможно, впервые он почувствовал страх — страх испугаться, сдать назад.
Страх никогда не поставить на карту все.
— У тебя есть те пули, я знаю, — рассеянно ответил он.
Савада засунул руку в карман, вытащил оттуда пригоршню пуль посмертной воли.
— И зачем это?
— А чем вы рискуете? — неожиданно отозвался Мукуро.
***
— О чем ты сожалеешь?
— Разве что о том, что не использовал тебя в качестве самого верного и пламенного поклонника. Помнишь?
Бьякуран приставил пистолет к голове. Он беспечно улыбался, но веки его подрагивали, скрывая напряжение.
И тогда Мукуро посоветовал:
— Скажи это пуле.
а) авторский фик, фанарт, клип или перевод додзинси (если !ВДРУГ найдется подходящая под п.п. б-г )
б) Пейринги:
— любые комбинации из Бьякурана, Мукуро, Цуны и Занзаса (пейринг, тройничок, все четверо я лопну ) в любом таймлайне;
читать заявку дальшеИЛИ
— Спейд!Мукуро, сова-Мукуро, Хром и зеркало, остальное на усмотрение автора;
ИЛИ
-Бьякуран/Юни и (обязательно) наоборот.
в) Любой рейринг, любые предупреждения. Предпочтительные жанры: экшн, стеб, дарк, АУ, ПВП, юмор. Choose one!
г) Без коварных сэмцов и невинных беспомощных девочек/укешечек. Впрочем, для додзинси даже этот пункт недействителен, если это не 10069, 6927 или Х27.
Название: Аквариум
Автор: Коробка со специями
Беты: Ollyy, Squalicorax
Пейринг или персонажи: Рокудо Мукуро, Бьякуран Джессо, Савада Цунаеши.
Рейтинг: R
читать дальше— Тогда я начну, — сказал Мукуро, взвесил пистолет в руке, быстро приставил его к виску и нажал на спусковой крючок. Запястье дернуло отдачей — и ничего не произошло.
— Эффектно, Лео, — заулыбался Бьякуран. — Хорошая все-таки вещь эти пули посмертной воли. Кто же следующий?
Савада расцепил пальцы, сжатые в замок, и молча протянул руку.
Мукуро вложил в его ладонь пистолет; пальцы у Савады были холодные, голос — нетерпеливый и слегка раздраженный.
— Если бы все пули посмертной воли, которые я словил с детства, были из золота, я мог бы переплавить их в ночной горшок с гербом Вонголы.
— Ты мог бы использовать его как шлем, — пробормотал Мукуро.
— Ха-ха, — ответил Савада. — Надеюсь, после этого мы сразу перейдем к делу.
Он поднял пистолет, небрежно ткнул ствол в ухо и выстрелил.
— Упс, — сказал Мукуро, глядя на покачнувшегося Саваду — в уцелевшем правом глазу застыло удивление, а левой стороны лица просто не было, только обугленная плоть и осколки костей. Дыра, из которой хлестало оранжевое пламя.
В тишине что-то хрустнуло, Мукуро перевел взгляд на Бьякурана, комкавшего в кулаке вечный свой пакет с зефиром, мило улыбнулся и пододвинул к нему пистолет.
Бьякуран смотрел на Саваду, упавшего лицом на стол; молчал. Как-то быстро он перестал веселиться.
— Хорошая все-таки вещь эти пули посмертной воли, тут вы правы, сэр.
— Я могу отказаться, — тихо, будто размышляя вслух, проговорил Бьякуран.
Он взял пистолет, покрутил его в руке.
— Это будет… — Мукуро сделал паузу. — Мудро, наверное? Савада считал себя избранным, и что с ним теперь?
Бьякуран поднял глаза — спокойные, светлые, злые.
— Помолчи, сделай милость.
— Как скажешь, — пожал плечами Мукуро, встал и подошел к окну.
Был поздний вечер; свет, заливавший комнату, делал стекла полупрозрачными, будто покрытыми тончайшей пленкой амальгамы. Огни ночного Рима тускло сияли, просвечивая сквозь отражение Мукуро — сквозь белую форму Уайт Спелл, бледное лицо, обрамленное растрепавшимися волосами. Сквозь язык пламени на лбу, тревожно трепещущий, будто от ветра.
Мукуро обернулся; Бьякуран так и сидел, не пошевелившись. Смотрел в пустоту и, по-видимому, пытался сообразить, есть ли хоть что-то, о чем он сожалеет…
***
…Леонардо Липпи был чем-то вроде еженедельника. Формально приписанный к шестому отряду Уайт Спелл, он давно уже там не появлялся, и даже — Бьякуран на этом настоял — жил прямо в Фантазма Плаза, на одном этаже с боссом, чуть ли не по соседству. Бьякуран любил, чтобы рабочие принадлежности всегда были под рукой, а за причиненные неудобства платил Леонардо какие-то сказочные суммы, которые тому все равно было некогда тратить..
На последнем этаже Фантазма Плаза, в пентхаусе с видом на собор Святого Петра, располагался кабинет Бьякурана. Белое, пустое, огромное пространство: окна во всю стену, массивный стол, белоснежное кресло; поодаль — небольшой гостевой диван и журнальный столик, на котором всегда стояла ваза с цветами.
Бьякуран скучал и крутился на кресле, подперев щеку ладонью.
— Как и ожидалось, — продолжил Лео, — во Флоренции отряд Блэк Спелл столкнулся с отрядами Савады. Семья Джианкарло молчит, наблюдатели докладывают, что Карло Джианкарло до сих пор не определился, чью сторону принять.
— Лео, — зевнул Бьякуран, — прикажи, чтобы подготовили медицинский бокс. Ну и самолет. Нужно кое-куда слетать.
Лео запнулся, оторвал взгляд от доклада.
— Слетать? — неуверенно спросил он. — Да, конечно, сию же минуту, сэр. А… в каком состоянии будет ваш… груз, и как долго его везти?
— Вендикаре, — благодушно ответил Бьякуран и прищурился: — Тебе что, любопытно?
— Нет, — испуганно замотал головой Лео.
— Нет?
— Нет.
— Жаль. Потому что ты едешь со мной.
Лео сел на диван, смешавшись — все это было так странно, почему сейчас? Почему Вендикаре? Почему он не знал? Перед ним, в прозрачной вазе, стояли веточки розмарина, темно-зеленые, с невзрачными сиреневыми соцветиями.
Память.
Они приземлились где-то в горах, на севере. Солнце уже садилось, холодало. С гор поднимался ветер. Шевелил волосы Бьякурана, оглаживал белый китель без знаков различия. Из темного массивного фургона вышел человек, и гвардейцы Уайт Спелл шагнули вперед, готовые защищать босса.
Человек из клана Вендиче неторопливо пересекал летное поле; он был с головой закутан в грязно-черный рваный плащ, в тонкой, будто иссохшей до костей руке покачивалась цепь, свисающая из-под плаща.
— Зовите меня Марко Четвертый. Я буду вашим… — человек хихикнул, — экскурсоводом.
— Марко Четвертый! — засиял Бьякуран, делая шаг вперед. — Это же вы были моим экскурсоводом в прошлый раз, да? Рука без указательного пальца, и ваша манера кокетливо придерживать цепь…
— Не я, — отозвался Вендиче. — У людей никогда не получается нас различать.
— Ну кто же виноват, что вы такие одинаково отвратные, — буркнул Бьякуран.
Вендиче засмеялся и распахнул дверь фургона.
Неожиданно, когда Бьякуран уже скрылся внутри, а Лео ставил ногу на приступку, Вендиче остановил его, приближаясь. От него пахло сыростью и медикаментами.
— Кто ты? — спросил он. — Кажется, я видел тебя раньше?
— Леонардо Липпи, — пробормотал Лео. — Восемнадцать лет, шестой отряд Уайт Спелл семьи Мильфиоре.
— Люди тоже одинаковые, синьор Марко! — крикнул из фургона Бьякуран. — Не пугай моего милого секретаря!
Вендиче помедлил, а потом разжал пальцы — Лео рванул в фургон, будто за ним гнались черти из ада.
Салон был темным и просторным, с мягкой кожаной обивкой, под потолком шуршал кондиционер. Лео упал на сидение напротив Бьякурана, пытаясь отдышаться.
— Да, — сказал Бьякуран. — Ты определенно милый, Лео. Чего ты испугался?
— Вы совсем забыли про Саваду, сэр, — укоризненно пробормотал Лео. — Мне кажется, не стоит отдавать им Флоренцию…
— Савада! — воскликнул Бьякуран. — Почему все меня им пугают? В этом мальчишке нет ни ума, ни коварства, все, на что он способен — это быть японским камикадзе.
— Говорят, он настоящий Вонгола.
— Ах, Лео-Лео… Брось породистого щенка в стаю уличных дворняжек, и через год ты не сможешь его отличить. Это если он, конечно, выживет.
— Вам виднее, сэр, — вздохнул Лео.
Бьякуран помолчал и неожиданно наклонился вперед:
— Расскажи мне про Саваду.
— Я? — отшатнулся Лео.
— Ты, — кивнул Бьякуран.
Лео отвернулся, глядя в окно. Его лицо на мгновение заострилось, улыбка прорезала его, вкрадчивая и холодная, будто из окошка пряничного домика выглянула ведьма — и тут же исчезла.
Он открыл блокнот.
— Следующая его цель — Верона, — сказал он. — По крайней мере, так считают наши аналитики.
Его секрет был в простоте. Он не любил врать. Считал себя искренним человеком, но всегда помнил, что истина — шлюха. В теле Леонардо Липпи он чувствовал себя уверенно и защищенно, ведь оно было чужим, как машина, которую угоняешь, а потом бросаешь, разбитую, на дороге. Он мог бы положить в карман бомбу и взорвать себя вместе Бьякураном, этим отродьем мафии, но что-то ему мешало.
Вероятно, Савада.
Мукуро хотел сделать шаг назад, сесть в зрительный ряд, закинув ногу на ногу, достать попкорн и полюбоваться, как Савада с Бьякураном убивают друг друга.
Он бежал из Вендикаре три раза. В первый раз его остановил босс Вонголы, и произошло это восемь лет назад, в Японии.
На развалинах школы Кокуе Савада стоял и смотрел, а в глазах его тлело пламя Неба. Мукуро попытался подняться, но цепи Вендикаре опутали его, потянули назад, в черную холодную пустоту. Так что он просто смотрел, пока мог — на равнодушного Саваду, потом на его Хранителя Тумана, ребенка с серым пятном вместо лица, придерживавшего раненую руку.
Запоминал.
И теперь, снова вернувшись в тюрьму, слушая скрип и грохот главных ворот Вендикаре, Мукуро чувствовал что-то непривычное — он мог бы назвать это страхом или отчаянием.
— Эти ворота называются Отчаяние, — сказал Бьякуран. — По крайней мере, так пишут Вендиче. Если им верить, то мы сейчас находимся перед внутренним контрольно-пропускным пунктом «Надежда».
Мукуро быстро посмотрел на Бьякурана — тот изучал цветной буклет.
— Дальше Апатия, — Бьякуран поднял взгляд и, помолчав, неожиданно серьезно сказал: — Хочешь, подожди здесь.
— Нет, сэр, — ответил Мукуро. — Полагаю, я могу с этим справиться.
Бьякуран улыбнулся.
— Вперед, мой верный Лео! — жизнерадостно воскликнул он. — От Надежды — к Апатии, и дальше, к Летаргии, Агонии, Кататонии и…
Он заглянул в буклет, хмыкнул.
— Что там? — пробормотал Мукуро, невольно вздохнув. Чертов Бьякуран, все играется.
— Кома, — изумленно округлил глаза Бьякуран. — А нам еще ниже надо…
Было очень легко забыть, что он враг. В такие моменты, как сейчас, его хотелось встряхнуть и, не выбирая выражений, объяснить, что Вендикаре — это серьезно. Долбаные его игры здесь неуместны, нужно быть хоть немного серьезнее. Вероятно, это были чувства Лео — несуществующий, придуманный дважды, тот спешил заявить о себе.
— Господин Бьякуран, сэр, — вздохнул Лео, — это просто названия.
— И у вас на этой неделе нет времени на экскурсии, — заглянув в блокнот, добавил Мукуро.
— Да вас туда никто и не пустит, — резюмировал Вендиче, то и дело искоса на него поглядывавший.
Тем временем они вышли из просторного лифта и оказались в огромном зале. Было темно, только мигали индикаторы аппаратуры, и стеклянные сосуды с преступниками, подсвечиваемые изнутри, сияли тусклым зеленым светом. Будто аквариумы с дохлыми рыбами, подумал Мукуро.
— Вот этот, — сказал Бьякуран, указывая перед собой. В огромной стеклянной колбе висел кто-то, как две капли воды похожий на Бьякурана; белые волосы колыхались водорослями, маска респиратора закрывала пол-лица. Кожа, бледная, как рыбье брюхо, отливала зеленью.
— Главное, вас потом не перепутать, — проскрипел весельчак Марко Чевертый и взмахнул рукой, подзывая невидимый в темноте персонал.
Человек в аквариуме распахнул глаза — светлые и совершенно безумные. Рванул с лица респиратор. Дернулся сильно, всем телом, как пойманное животное — и ударил кулаком об стекло. А потом еще раз. Вода помутнела, пузыри воздуха, коричневый осадок — черт, последнее, что Мукуро хотел бы знать — это как часто в аквариуме меняют воду. Омерзительно.
— Эй, эй, господин Марко Четвертый! — развеселился Бьякуран, глядя, как его двойник, задыхаясь, бьется в грязной воде, заставляя колбу трястись. — Поторопитесь!
— Он так взволнован встречей, — Марко Четвертый скользнул к выходу, неожиданно церемонно поклонился — а может, это был уже другой Вендиче? — Давайте не будем мешать техникам работать. Не желаете подождать в приемной?
— Я бы хотел навестить еще одного заключенного, — ответил Бьякуран. — Просто навестить.
Когда индикатор дошел до упора, лифт остановился. В кабине не было привычной панели с цифрами, размечающими этажи — просто световая трубка, похожая на градусник.
Мукуро ее не помнил. Все правильно, он и не должен был.
Сейчас трубка горела, наливаясь алым: добро пожаловать в ад. Мукуро усмехнулся — и тут же наткнулся на внимательный взгляд Бьякурана.
Этот человек, слишком самоуверенный, привыкший к отсутствию равных противников. Он не сможет прекратить игру в кошки-мышки и сам убедит себя в том, что факты — это ложь. Будет придумывать новые и новые «но».
— Забавно смотреть на себя со стороны, да, Лео?
— О чем вы? — пробормотал Мукуро, возвращаясь к привычной маске «Лео». Пришло время сдавать Гвидо — медленно, отступая шаг за шагом, так, чтобы Бьякуран мог в полной мере насладиться собственной проницательностью.
— Тот человек, — Бьякуран мотнул головой куда-то вверх, — это я из параллельного мира.
— Параллельного? — ахнул Мукуро.
— Есть другие миры, милый Лео, — важно сообщил Бьякуран, включаясь в игру.
— Только он кажется немного… невменяемым?
— Это ничего.
— А этот человек? — спросил Мукуро, обернувшись назад.
— Рокудо Мукуро, — сказал Бьякуран.
Человек в аквариуме, будто его услышав, открыл глаза. Разноцветные, спокойные и очень злые. По-видимому, он прекрасно осознавал, что с ним происходит. Пошевелился, протянул руку, упираясь в стекло ладонью с растопыренными пальцами. И все смотрел, не отрываясь, на Мукуро.
— Удивительный человек, — Бьякуран улыбался, хитро щурясь. — Говорят, что он демон.
— Демонов не существует, — ответил Мукуро.
— Оживших мертвецов тоже, — беспечно отозвался Бьякуран. — Тогда откуда в моем столе свидетельство о смерти Леонардо Липпи?
Он шагнул вперед, молниеносным змеиным движением прижал Мукуро к стенке аквариума. Склонился к самому лицу, вкрадчиво прошептал:
— Кто ты, Леонардо Липпи?
— Я… — Мукуро вздохнул, закрыл глаза и прижал губы к губам Бьякурана. Холодные и будто каменные, они дрогнули, податливо раскрываясь, а потом Бьякуран отступил, убрал руки.
— Я ваш самый верный, самый пламенный поклонник, сэр! — воскликнул Мукуро наивным голосом «Лео».
Бьякуран удивленно моргнул, а потом рассмеялся:
— Лео, да ты, оказывается… Это так мило. А что еще ты от меня скрываешь?
Неожиданно он стал серьезным и отстраненным; пламя вспыхнуло во лбу, разгораясь все сильнее — ощущение опасности наэлектризовало кожу, дыбом подняло волоски на руках — за спиной послышался тихий треск. Мукуро обернулся — по толстому стеклу проползла трещина, за ней еще одна.
— Что ты от меня скрываешь?
Гвидо, запертый в теле Мукуро, нетерпеливо смотрел.
— Эй, господа посетители! — окликнул техник, привлеченный шумом. — Несанкционированное применение пламени карается лишением свободы на срок от трех до пяти лет!
Бьякуран мило заулыбался, подняв руки, пропел:
— Ах, простите-простите! Мы уже уходим.
И пошел на выход. У дверей лифта задержался:
— Лео, идешь?
Мукуро помедлил, подмигнул Гвидо, а потом кивнул, шагая вперед.
— Гвидо Греко.
— Что — Гвидо Греко?
— Это мое настоящее имя, сэр.
Двери закрылись. В металлическом, освещенном ярким светом кубе Бьякуран разглядывал его, привалившись к стене. Алая полоса индикатора ползла вверх. Мукуро думал о Гвидо, несчастном ублюдке — небось, мечется сейчас по своему аквариуму, как голодная рыба.
— Гвидо Греко, знакомое имя, — наконец выговорил Бьякуран. — Было ужасно неосмотрительно использовать тебя в качестве секретаря.
Ты прав, подумал Мукуро.
В самолете Бьякуран первым делом проверил данные медбокса. Удивительный человек, невольно признал Мукуро. Смог бы он сам с такой легкостью показывать спину врагу? Откуда это? Он настолько уверен в своей неуязвимости или настолько убежден в своем знании людей?
Второй побег случился три года назад, впервые за все это время к нему пришел посетитель. Он был рыжим, неуверенным и будто испуганным, то и дело поправлял очки в массивной оправе и избегал смотреть на Мукуро. Шоичи Ирие, вот как его звали. Его прислал Савада.
— Что ему нужно? — хрипло спросил Мукуро.
Ирие посмотрел на него, позеленел и тут же отвернулся.
— Он хочет, чтобы мы временно обменялись телами, Рокудо-сан.
— Вы не боитесь прослушки? — поинтересовался Мукуро.
Ирие — в первый раз за визит — улыбнулся и покачал головой.
— Нет, — ответил он. — И вы не бойтесь.
Мукуро хмыкнул.
— Я работаю на семью Мильфиоре, — сказал Ирие. — Ее глава — мой старый друг, вы должны его убить. После этого вас освободят из Вендикаре, и вы вернетесь обратно в свое тело.
— Какой он?
— Очень сильный. И… страшный. Мне кажется, вы вряд ли сможете победить, Рокудо-сан.
— Вот как, — ответил Мукуро. — Ни одного шанса?
— Почему же. Он любит играть с людьми.
Ирие снял очки, вздохнул и пробормотал:
— Давайте уже начнем. Если честно, я боюсь.
Бьякуран погладил металлическую обшивку бокса и задумчиво произнес:
— Я все думаю об этом Рокудо Мукуро.
Мукуро раскрыл блокнот, лежавший на коленях, достал ручку и выжидающе посмотрел.
— Нет, никаких распоряжений. Знаешь, в одном из миров он был Хранителем Тумана Вонголы. Забавный мир… меня там все предали. Даже Шо-тян.
— Шо-тян? — переспросил Мукуро. — Кто это?
— Никто, — ответил Бьякуран. — Интересно, если бы я сейчас вернулся, этот Рокудо Мукуро был бы мне благодарен?
— Если бы я был на его месте…
— Да, если бы ты был.
— Думаю, нет, — Мукуро очаровательно улыбнулся. — Но вы бы об этом не узнали, сэр.
Ему не нравилось умирать. Это нарушало какие-то незыблемые, ясные законы, согласно которым Мукуро строил свою жизнь. Он вообще-то планировал жить вечно. Когда-нибудь он помочится на развалины Вендикаре. Когда-нибудь он станет Императором Солнечной Системы и уничтожит всю мафию.
Когда-нибудь он повзрослеет.
Мукуро было двадцать три, и он ненавидел умирать.
Во второй раз его остановил Бьякуран — он пришел в комнату к спящему Шоичи и свернул ему шею, как цыпленку.
Мукуро очнулся в своем аквариуме, хрипя и задыхаясь, перед глазами все еще вспыхивали обжигающие искры и полосы. Появился техник, выругался, выкрутил подачу транквилизаторов на максимум. Изо рта у него торчал недоеденный бутерброд, а в левой руке покачивался бумажный стаканчик с кофе.
Цунаеши Савада и Бьякуран Джессо, к этим двоим у Мукуро были личные счеты.
Он продолжал работать на Бьякурана. Изучив его привычки и склонности, начал провоцировать, пробовать на излом. Бьякуран стоически терпел, благодарил за подделанные отчеты и просроченные новости.
Украшая кабинет цветами гамамелиса или лайма, Мукуро ловил на себе сияющий, странно азартный взгляд. Бьякурану не было скучно, он играл в поддавки с Гвидо Греко, Хранителем Тумана Вонголы.
Савада ни о чем не подозревал.
Однажды вечером Мукуро ему позвонил. Спрятался в каком-то темном закутке, не имея возможности выйти на улицу, но зная точную расстановку камер слежения.
Голос Савады казался сонным — в Японии была глухая ночь.
— Привет, босс, — прошептал Мукуро.
Молчание в трубке — и удивленное, на выдохе:
— Гвидо?
— Не могу долго говорить. Следующая — Венеция. Три отряда Блэк Спелл…
— Ты там как вообще? — перебил Савада. — Может, пора заканчивать?
— Все только начинается, — четко произнес Мукуро кодовую фразу.
— Я понял.
Утром он ставил в вазу цветы дурмана, а Бьякуран наблюдал за ним немигающим, пристальным взглядом. Потом кашлянул:
— Лео, у меня для тебя есть небольшое поручение.
Мукуро достал блокнот, приготовился записывать.
— Нет, правда, ничего такого. Нужно нарвать в оранжерее оранжевых лилий и отправить их Вонголе. Если успеют привять — тем лучше.
— Это какое-то послание? — обернулся Мукуро, Бьякуран хитро прищурился — и одним движением перемахнул через стол, кольцо на его руке вспыхнуло.
Мукуро отбивался, используя только силу и скорость. Ему пока удавалось уклоняться, но лишь потому, что Бьякуран не был серьезен. Стоял, засунув руки в карманы брюк и довольно щурясь, а лезвия пламени снова и снова летели вперед, и всякий раз неуловимо промахивались. Каждая рана, нанесенная ими, была обидной царапиной, не больше. Мукуро отшвырнуло к стеклянной стене, он поднялся на одно колено, стирая кровь с лица, и неожиданно понял, что Бьякуран так же предсказуем, как и Савада. Они похожи не только внешне. Возможно, они враждуют только для вида? Возможно, они давно заключили союз?
— Вы так… спонтанны, сэр, — сказал Мукуро испуганным, но храбрящимся голосом «Лео».
Бьякуран шагнул вперед — четкий белый силуэт, белее лилии.
— Почему ты не сражаешься в полную силу? — спросил он, а вокруг затухали сполохи, опадая разноцветными обморочными искрами.
— Обычный человек, даже такой, как я, не может сопротивляться вашей силе. Я надеялся, что вы остановитесь, сэр. Это какая-то проверка?
— Лео, милый серьезный Лео, — картинно вздохнул Бьякуран, подходя близко и присаживаясь на корточки. — Милый серьезный Гвидо. Хранитель…
— Если бы вы на самом деле хотели меня убить, у меня не было бы ни единого шанса, — перебил его Мукуро. Выдернул из кобуры пистолет, приставил ствол к шее Бьякурана, прямо под челюстью. Тот восхищенно распахнул глаза — синие, яркие и плоские, как гуашь.
— Не было бы даже сейчас… И даже сейчас.
Мукуро поднялся; глядя сверху вниз, поднял руку, поднес пистолет к виску.
— Вам кажется, что вы отличный игрок, сэр. Но вы не умеете играть. Вам есть что терять, и ты всегда об этом помнишь. В конечном итоге, тебе никогда не хватает духа поставить на карту все. Поставить себя самого.
Мукуро ласково улыбнулся и нажал на спусковой крючок. Пистолет сухо щелкнул.
— Ты точно Хранитель Тумана, Лео?
— Нет, конечно, — ответил Мукуро. — В чем вы меня подозреваете, сэр?
Бьякуран молча покачал головой.
На следующий день принесли посылку от Савады. В красивой яркой упаковке, стянутой блестящими лентами, лежала коробка конфет. Бьякуран открыл ее, весь олицетворяя собой предвкушение, и отстранился, довольно хмыкнув. Коробка была пуста; поверх золоченых фигурных ячеек лежала открытка с оранжевыми лилиями.
«Я еду», — гласила она.
Вот так они и пришли к точке невозвращения.
В темной, просторной комнате за карточным столом, над которым висел красный плафон светильника. На столе лежал пистолет, развернутый дулом к Мукуро. Сейчас пока еще было непонятно, кто умрет, кто победит, кто выйдет из игры. Останется ли тот, кто сможет назвать себя победителем. Свет падал конусом, и тени вздрагивали, нервно, будто живые.
— Будешь? — спросил Бьякуран, качнув тяжелым стаканом — на дне колыхнулось бренди.
Мукуро отрицательно покачал головой.
— Присаживайся, милый Лео, — Бьякуран улыбнулся. — Хитрый Гвидо. Злопамятный Мукуро.
— Как вы догадались, сэр?! — испуганным голосом «Лео» воскликнул Мукуро и опустился на стул, вальяжно закинув ногу за ногу.
Бьякуран отставил стакан.
— Это пат, — сказал Мукуро.
— Думаешь?
— Ты не можешь убить меня, потому что испортишь себе игру. Ты не можешь прогнать меня, потому что рассчитываешь использовать против Савады. Ты не можешь даже набить мне морду, — невыносимо манерным жестом он провел по щеке, — потому что это слишком по-мужски.
— Когда ты поймал Гвидо Греко? — спросил Бьякуран, не реагируя на подначку.
— Согласно фабуле, проигравшим злодеем окажется тот, кто раскроет сейчас все свои коварные планы. Когда ты вычислил Гвидо Греко?
— Никогда, — сказали за спиной. — Я его сразу слил. Так было безопаснее.
Савада Цунаеши, босс Вонголы, шагнул в комнату и осторожно закрыл за собой дверь — невысокий, со скупыми, плавными движениями, с едва различимым акцентом.
И вместе с ним в комнату шагнуло золото и пламя.
— Ой, кажется, это я оказался злодеем, — выдохнул он растерянно.
— Согласно фабуле, — хитро улыбнулся Бьякуран, — в твоей коробке конфет, под самым дном, прячется десятилетняя нанобазука.
— Черт, — засмеялся Савада, — ты так хорошо меня знаешь. Но уверен, мой верный Гвидо не допустит катастрофы.
— Мой милый Лео, — поправил его Бьякуран. — Как же нам теперь его поделить?
— Он должен выбрать сам, — серьезно сказал Савада, присаживаясь рядом с Бьякураном. — Согласно фабуле.
Когда ты поймал Гвидо Греко?
Третий побег из Вендикаре, еще месяца не прошло. Леонардо Липпи снятся странные, тревожные сны. Он списывает это на стресс — запертый в Фантазма Плазе, фактически прикованный к Бьякурану. Он сосредоточен и боится подвоха.
Ему снится грязная, зеленая вода.
Ему снится замкнутое пространство и прозрачные, гладкие стены тюрьмы.
Хранитель Тумана, он не боится кошмаров, но вздрагивает, когда видит Мукуро по другую сторону стекла. Мукуро проходит сквозь стекло и воду, сквозь кожу и кости.
Мукуро приветствует его своим воспоминанием восьмилетней давности: ребенок с серым пятном вместо лица, придерживающий руку, раненую трезубцем.
Он не обучен хорошим манерам, и проходит сквозь сознание Гвидо, разрывая его в клочья. Третий побег имеет все шансы стать последним.
Мукуро расчетлив и злопамятен; в конце концов, он собирается жить вечно.
Когда ты поймал Рокудо Мукуро?
Нет, стоп, не так.
Когда ты поймал Гвидо Греко?
— Как ты догадался? — спросил Мукуро у Савады.
Тот пожал плечами:
— Кодовая фраза. Гвидо смог обмануть тебя. «Все только начинается» — это сигнал тревоги.
— «Все плохое только начинается», — кивнул Бьякуран.
— А ты и это знаешь, — не удивился Цуна. — Мы оба такие предсказуемые.
Бьякуран перевел взгляд на Мукуро. Тот сидел, положив руки на стол, спокойно и расслабленно, будто находился в полной безопасности. Будто у его ног, под столом, валялись два трупа.
Будто он стал Императором Солнечной Системы.
Бьякурану было двадцать пять умножить на бесконечность; ему было, что терять, и он всегда об этом помнил. Он мог размазать Мукуро по ковру, но не мог отделаться от унизительного ощущения форы. Он никогда ничем не рисковал.
Мукуро улыбнулся и пододвинул к нему пистолет.
— Скучные, бессмысленные игры, — сказал Савада. — Вообще-то я приехал, чтобы договориться. Венеция, Падуя, Милан. Все это время мы, сильнейшие боссы, избранные, ослабляли друг друга. Может, пора заключить союз?
Бьякуран обернулся, посмотрел странно и непонимающе. Возможно, впервые он почувствовал страх — страх испугаться, сдать назад.
Страх никогда не поставить на карту все.
— У тебя есть те пули, я знаю, — рассеянно ответил он.
Савада засунул руку в карман, вытащил оттуда пригоршню пуль посмертной воли.
— И зачем это?
— А чем вы рискуете? — неожиданно отозвался Мукуро.
***
— О чем ты сожалеешь?
— Разве что о том, что не использовал тебя в качестве самого верного и пламенного поклонника. Помнишь?
Бьякуран приставил пистолет к голове. Он беспечно улыбался, но веки его подрагивали, скрывая напряжение.
И тогда Мукуро посоветовал:
— Скажи это пуле.
@темы: Secret Santa
-
-
10.01.2012 в 13:33-
-
11.01.2012 в 13:06Бьякуран просто няшка. ))))
отдельно понравился визит в Вендикаре. и понравилось то, что версия событий в этом альтернативном мире искажена, но при этом переплетается с основным вариантом, и от этого возникает ощущение некоторой, ээ, зыбкости происходящего, что ли, непредсказуемости - не знаешь, читая, что еще будет так же, как в основной версии, а что окажется совсем иначе.
-
-
11.01.2012 в 22:21-
-
12.01.2012 в 14:33-
-
13.01.2012 в 06:23И тем не менее.
Извините, я тут дальше буду без смайликов, а то пост превратится в километровый слюнявый флуд...
Это крышесносно.
Русская рулетка вообще мой нежно лелеемый кинк, а тут! ещё!.. Дарк!Цуна, сияющий Бьякуран, Мукуро-Император Солнечной Системы, цветы-цветы-цветы и 10069 (там ведь и правда есть намёки, или это у меня шипперский неадекват?)
Вендиче неожиданно порадовали, с прибаутками, юриспруденцией и
антисанитарией.А самое прекрасное -- это, пожалуй, вот эта штука:
— Согласно фабуле, проигравшим злодеем окажется тот, кто раскроет сейчас все свои коварные планы.
Всё, дальше я могу только слюни пускать.
Спасибо огромное!
-
-
13.01.2012 в 21:38Русская рулетка вообще мой нежно лелеемый кинк
собственно, вокруг этой сцены фик и выстроился.))
10069 (там ведь и правда есть намёки, или это у меня шипперский неадекват?)
есть! есть намеки!))
Вендиче неожиданно порадовали, с прибаутками, юриспруденцией и антисанитарией.
мне самой внезапно очень понравился Марко Четвертый.
спасибо вам, клевая заявка!