Подарок для Ninge: "Распахнутое окно"

[mafialand]

Подарок для Ninge по заявке:
а) Авторский фик
б) 8059, XS
в) Рейтинг от R и выше, желательно АУ, обязательно наличие ХЭ
г) Ангст, юмор, никаких "разбитых" заявленных пейрингов (особенно наличие 2759, даже намёком), никаких расставаний и "все умерли", вообще не нужно смертей, НГ всё-таки :3

Название: Распахнутое окно
Автор: impazzire; Идея и сюжет: vassalage
Пейринг или персонажи: Ямамото/Гокудера
Рейтинг: NC-17
Жанр: ангст, романс
Предупреждения: АУ, ООС


С чего все началось

Когда он возвращается домой, стрелки часов приближаются к римской девятке. Постепенно загораются уличные фонари. Связка ключей звенит в ладони, пальцы задумчиво теребят металл. Начищенные ботинки уверенно и широко шагают по небольшой улочке. Вечерняя прохлада приятно холодит шею, забирается под тонкую рубашку. Снятый ранее пиджак висит на согнутой в локте руке. Легкая улыбка на лице прощается с еще одним безмятежным днем.
- О, Такеши! – выкрикивает кто-то его имя.
Он оборачивается и рассматривает спешащего к нему человека. Среднего возраста мужчина машет в ответ газетой и щурит свои добродушные глаза.
- Доброго вечера, - кивает Такеши.
Мужчина смеется. Прошел целый месяц, а соседей до сих пор забавляет его акцент. Теплота Италии так ясно отражается на людях вокруг.
- Ну жара, ну жара была сегодня! Это же работать невозможно!
- Невозможно, - соглашается он и немного замедляет темп, дабы идти с мужчиной наравне, - А еще только конец весны.
- На Родину небось охота?
- Есть такое.
- И когда ты уезжаешь?
- Недели через две. Скоро буду брать билеты, Лоренцо.
Мужчина понимающе кивает. Удерживает газету подмышкой и начинает искать свои ключи в карманах. Находит, трясет перед собой, чтобы легли друг на дружку, а затем поднимает взгляд на Такеши.
- Уедешь, значит.
- Уеду.
Лоренцо обиженно не отвечает. Сопит себе под нос и думает, кто теперь будет жить в уютном одноэтажном доме, слева от его собственного. А, может, никто не будет жить. Не найдут больше арендатора, как было еще совсем недавно, до приезда Такеши. Всего-то месяц назад.
- Ты это, - все-таки говорит мужчина. – Окна хоть закрывай, а?
- Окна? – переспрашивает он.
- Ага, окна. Забор-то низкий, а окна нараспашку! Сопрут, гляди, чего.
Такеши весело пожимает плечами.
- А пусть!
Они поворачивают за угол, идут молча еще пару минут. Затем каждый поднимается по своей лестнице. Лоренцо звенит связкой ключей, а Такеши с интересом смотрит на распахнутое окно. Тонкая ткань занавесок развевается на ветру, оседает порой на подоконнике. Он напрягает зрение, стараясь высмотреть что-то в глубине комнаты, но не видит ничего, кроме темноты.
- Как хоть ресторан твой? – вздыхает мужчина. Топчется на месте, держится за дверную ручку, но переступать порог не спешит. Ему не хочется возвращаться к одиночеству.
- Хорошо.
- Ну, понятное дело. Не уезжал бы иначе.
Такеши, наконец, отводит взгляд от окна. Копошится в замке, так и не успев к нему привыкнуть. Крутит ключ в разные стороны и внимательно прислушивается к щелчкам.
- Отец приезжал сегодня, - поясняет он, когда насчитывает нужные четыре. – Это я его в аэропорт провожал.
- Пешком?
- Вечером погода славная.
Лоренцо понимающе качает головой и шелестит газетой, отгоняя от себя каких-то мошек. Ждет продолжения. Такеши прячет обратно ключи и поворачивается к мужчине лицом.
- Я же занимался открытием. Столько мороки было… а сейчас все уже, со спокойной душой могу возвращаться в Японию. Остальное без меня решат.
Он распахивает дверь и поднимает в прощальном жесте руку.
- До завтра!
- До завтра, - бормочет Лоренцо и ныряет во тьму своего дома.
Такеши ныряет следом.

Удивление

Коридор встречает его тишиной. Такеши протягивает руку, щелкает выключателем и все-таки осматривается по сторонам. Дом не пустой. Все те же стены. Аккуратно расставленная обувь стоит на месте. Легкая куртка висит на крючке. Ненавязчивый аромат его туалетной воды. Такеши запирает за собой дверь и начинает неторопливо снимать туфли, чтобы поставить их к остальным, третьими по счету. Вешает рядом с курткой пиджак, бросает связку ключей на столик. Охота крепкого черного чаю с лепестками мяты.
Он расстегивает манжеты рубашки, проходя в просторную кухню, и проверяет наличие воды в чайнике. Затем нажимает на кнопку. В ответ чайник одобрительно шипит, светится зеленой подсветкой. Такеши улыбается и идет в свою спальню. К распахнутому окну.
Оттуда приятно тянет вечерним настроением. Потому он шире раздвигает занавески, бережно закрепляет их держателями. Потом вдыхает полной грудью чистый воздух и прикрывает глаза.
Течет время. Где-то вдалеке раздается сдавленный хохот.
- Ты такой рассеянный! – долетают слова.
- Я?! Признавайся, это твоих рук дело!
Такеши знает эти голоса. И они его знают, эти два брата. Как-то проходили мимо и шептали друг дружке на ухо, а не тот ли это Ямамото Такеши, который открывает в городе новый японский ресторан. Он же, набирая номер на телефоне, зачем-то им подмигнул.
- Не нужны мне твои сигареты!
- Ой, да ладно! Будешь тут рассказывать! Как будто я не знаю!..
- Давно это было. Я уже бросил.
- Что-что? – с подозрением.
Щелкает чайник. Закипел.
Вздохнув, Такеши открывает глаза и переводит взгляд на прикроватную тумбочку. Там лежит пачка сигарет, отчего-то примятая по бокам. Он смотрит на нее, вспоминая, как уговаривал отца перестать курить. А тот сетовал на нервную работу, обещая бросить. И перед тем, как распрощаться с этим домом, даже отдал припасенную пачку. Специально привезенную из Японии, для «экстренных случаев», если вдруг здесь что-то пойдет не так. Еще не начатую.
Такеши наклоняется и берет ее с собой. Отрешенно заваривает на кухне чай, садится за стол. Делает медленный глоток, обжигая язык кипятком, и вертит принесенную пачку сигарет в руках. На лбу появляется глубокая морщина, брови ползут к переносице. Он вдруг понимает, что пачка не запечатана. Хотя память отчетливо помнит обратное.
С глухим лязгом чашка становится на блюдце. Проливается чай, болью отдаваясь в пальцах. Такеши не обращает внимания. Он считает сигареты, затем – за незнанием – ищет информацию об изначальном количестве. Пересчитывает снова.
Трех почему-то не хватало.
- Чертовщина какая-то, - произносит со смешком.
Такеши поднимается, распахивает несколько шкафчиков. Вытаскивает оставленную хозяевами банку с сушеной мятой и добавляет пару листов себе в чашку.
Комнату сразу заполняет свежий, холодный запах.

Неожиданная покупка

Сигареты пропадают утром.
Такеши сидит на кровати, свесив ноги на пол, и удивленно смотрит на осиротевшую тумбочку. Даже немного растерянно, будто ребенок, который вдруг обманулся в своих ожиданиях. С распахнутого окна дует ветер. Такеши не закрывал его на ночь.
Он встает и делает пару шагов. Упирается руками о подоконник и выглядывает на улицу в поисках пачки сигарет. Пусто. Издали виднеются пара деревьев, зеленая трава кое-где примята. Сужаются еще сонные глаза и с подозрением отслеживают траекторию смятой травы. Та тянется от самого окна куда-то вглубь, к забору.
- Ну надо же! – смеется Такеши. – Кто-то ворует у меня сигареты.
В голове начинают метаться всякие мысли, и пока он доходит до ванной комнаты, то успевает списать шалости на вчерашних братьев. Умывается, бреется не спеша, насвистывает незатейливую мелодию. Настроение обещает хороший день.
Когда он звонит по поводу билетов, девушка на том конце провода вежливо отвечает на все вопросы. Такеши улыбается ее приятным интонациям и, стараясь не отрывать телефон от уха, кое-как натягивает на себя белую майку.
- Скажите, - неосознанно срывается с языка. – А вы курите?
Возникает молчание. Он придерживает трубку плечом и шнурует левый кроссовок. Девушка, наконец, перестает недоумевать и с опаской переспрашивает:
- Что, простите?
- Я спросил, - мягко повторяет Такеши и, меняя ногу, утягивает вторые шнурки. – Курите ли вы. Хоть иногда.
- У меня что-то с голосом?
- Нет, что вы! Голос у вас очень красивый.
- Спасибо, - смущенно. – И я не курю.
Утреннее солнце приятно греет кожу. Такеши переступает порог и едва ли не перепрыгивает ступеньки. Отказываться от своего энтузиазма он не собирается. Потому настойчиво интересуется дальше:
- А родные? Друзья? Знакомые?
- А вы проводите социологический опрос?
- Нет, - моргает Такеши. – Я просто хочу купить сигареты. А какие – не знаю.
Пока девушка смеется, он подходит ближе к окну и оценивающе склоняет голову чуть вбок. Затем вытягивает свободную руку, находит неплохой выступ в стене – и понимает, что при желании забраться можно.
Из раздумий его вытягивает легкий полукрик.
- …слышите меня?
- А?
- Не помогу Вам, говорю.
- Ничего страшного, - отвечает. – Всего доброго.
Такеши прячет телефон, поправляет пятерней волосы и решает изменить привычный маршрут пробежки. Сейчас он пролегает через небольшой магазин, где наверняка продаются сигареты.
В магазине не оказывается никого, кроме продавца. Молодой парень бросает на Такеши внимательный взгляд и учтиво предлагает:
- Минералки? Сложно, небось, бегать, когда так печет.
- Как Вам сказать, - тянет Такеши, но его перебивают.
- Или простой воды?
- А Вы курите?
Продавец почему-то сникает и смотрит теперь неодобрительно.
- Пришли пропагандировать здоровый образ жизни? Так я свободный человек, и сам волен решать, что мне…
- Да за сигаретами я пришел.
Наступает тишина.
Парень, уже готовый продолжить свою гневную речь, замирает с открытым ртом. Снова осматривает Такеши с ног до головы и задумчиво потирает подбородок.
- А бегаете тогда зачем?
- От скуки.
- Занятно.
Сигареты выложены отдельной витриной, и пачек очень много, всяких разнообразных. Такеши изучает каждую из них через стекло, хотя толком ничего не понимает. Так уж вышло, что даже в школе он не прятался в туалете, не запирался в кабинке и не раскуривал одну на двоих или троих. А тут вдруг кто-то (предположительно, вчерашние братья) пробуждают в нем интерес к табаку.
Продавец подкрадывается ближе и доверительно склоняется над прилавком, тоже разглядывать витрину.
- Ну и это… какие Вам?
- А какие порекомендуете?
- А это смотря, какие Вы предпочитаете.
- Подороже.
Парень хмыкает и отмахивается рукой, мол, что с тебя взять-то. Такеши же начинает улыбаться. Он достает пару бумажек из кармана, кладет их на стол и кивает на витрину.
- Давайте несколько. Одни подороже, вторые на Ваш вкус, а третьи просто так, наугад.
- Так Вы не себе, что ли, покупаете? – догадывается продавец.
- Не себе.
- А кому? – с любопытством. Потом парень тушуется и старается как-то оправдаться: - Ну, мне это, чтобы знать, какие…
Такеши смеется.
- Сам не знаю, - отвечает он.

Застать врасплох

- С ментолом?! Какого хера тут делают сигареты с ментолом?!
От неожиданности Такеши вздрагивает. Откладывает в сторону бумаги и поднимается с кресла. Как можно тише открывает дверь своего кабинета и прислушивается. Голос мужской, хриплый, будто простуженный. Такеши усмехается и идет к своей спальне, опирается там спиной о дверной косяк.
Незнакомец стоит к нему спиной. У тумбочки, куда пару дней назад Такеши положил все три пачки сигарет, что предложил ему продавец.
- Утроил тут магазин, придурок. Был бы здесь, я бы!..
- Я здесь.
Когда незнакомец оборачивается, Такеши удивленно поднимает брови. Он-то думал, что парнишке от силы лет восемнадцать, а тот, поди, его ровесник. Вот засовывает руки в карманы и начинает перекатываться с пятки на носок, словно не его застали в чужом доме.
- Ну и что ты тут устроил? – спрашивает.
- Ну и что я тут устроил? – с улыбкой вторит Такеши.
В ответ только задирают подбородок и направляются обратно к окну. Убежит, понимает Такеши. Но незнакомец запрыгивает на подоконник и притягивает к себе ноги, усаживаясь поудобней. Затем вздыхает.
- Я не люблю с ментолом. Что за бабские сигареты?
- Я не знаю, какие ты любишь.
Незнакомец злится. Ерошит свои волосы странного пепельного оттенка и закатывает к потолку глаза. На руках тьма браслетов, майка кое-где порвана – и Такеши никак не может решить: это так надо или все-таки нет. Штаны в обтяжку, не зашнурованные кеды. Он выглядит подростком. Правда, взгляд выдает его возраст.
- Тебе ведь около двадцати трех?
- Двадцать шесть, - огрызаясь.
- А молодишься зачем?
- Не хочу становиться одним из придурков, которые только и делают, что носят деловые костюмы, сидят в своих офисах, ведут переговоры и попивают пафосный чаек.
Такеши проходит вглубь комнаты и садится на кровать, напротив незнакомца. Кладет руки на колени и чуть подается вперед, сокращая между ними расстояние.
- То есть я – придурок?
- Да.
- И лучше лазить по чужим домам?
- Я не лажу по чужим домам.
- Что же ты тогда делаешь?
Незнакомец роется в своих карманах. В сердцах чертыхается и вытаскивает откуда-то спичечный коробок. Открывает его, долго рассматривает содержимое, после чего засовывает в рот одну спичку и начинает ее грызть. Коробок прячет обратно.
- Почему не зажигалка?
- Спички дешевле.
Такеши изумляется. Одет парень небедно, к тому же на шее болтается золотой кулон. Типичный сынок из богатой семьи, с характером только да возрастом неподходящим. Видимо, сбежал из дома и теперь неумело экономит деньги.
- У меня нет папеньки-кошелька, придурок. Я уже забыл, когда видел последний раз свою семейку. Просто у меня проблемы, вот и все.
- Надеешься, что я тебе помогу?
- Еще чего! – вспыхивает незнакомец. – Я надеялся на твои сигареты. А ты купил какую-то ментоловую дрянь.
- Там еще две пачки.
Молчание.
Парень ломает зубами спичку и выбрасывает ее через плечо. Достает еще одну и опять начинает грызть. Такеши вдруг снова улыбается.
- Ямамото Такеши, - представляется он.
- И что с того?
- Ничего. Хотел познакомиться.
Незнакомец хмурится. На лице мигом появляется маска враждебности и недоверия. Они продолжают сидеть друг напротив друга, смотреть каждый в свою сторону, о чем-то размышлять. Такеши забывает суть разговора, когда незнакомец неожиданно признается:
- Нет у меня больше имени.

Италия не отпускает домой

Следующие четыре дня Такеши почти не выходит из дому, предпочитая решать возникающие дела по телефону. Он меряет весь первый этаж широкими шагами, периодически заглядывая в спальню, но все равно каждый раз упускает момент появления незнакомца. Тот привычно сидит на подоконнике и, подперев рукой щеку, ждет своего собеседника.
- Вот, погляди! – трясет он перед Такеши каким-то листком бумаги.
- Что это?
- Смотри давай, придурок, и не задавай лишних вопросов!
Неаккуратно вырванный кусок статьи с какой-то газеты. Такеши пробегается глазами по строчкам. Сухим языком там рассказывают о реставрации одного из театров и его скором открытии. Есть даже черно-белая фотография.
- Ты приглашаешь меня в театр?
- Чего?!
- Ну а тогда зачем ты приносишь эту статью?
Неожиданно парень смущается. Он старательно отводит вбок глаза и нервно облизывает губы. Затем вырывает из рук Такеши кусок газеты, рвет его, вымещая злобу, и снова сорит за окном. За эти четыре дня он так и не сказал своего имени.
- Просто я там живу.
- В театре?
- Ну не живу, а ночую! – кричит незнакомец и спрыгивает с подоконника. – Что тут такого, а?!
Он идет прямо на Такеши. Разъяренный и ощетинившийся, вот-вот да ударит кулаком по скуле, проедется металлическими кольцами по лицу. Такеши шутливо приподнимает руки и с улыбкой пятится назад.
- Тише-тише.
- Дай сигарету, не то врежу.
- Вчерашней пачки уже нет?
- У меня хорошо поставлен удар, - предупреждает парень.
Такеши вздыхает:
- Пойдем со мной.
В кабинете стол завален бумагами. Такеши то и дело поднимает какие-то папки, пока не находит пачку сигарет. Берет ее и бросает томящемуся в проеме незнакомцу. Тот ловко перехватывает пачку налету, тотчас же ее открывает, небрежно засовывая мусор в карманы брюк. Подходит к столу, попутно вытягивая сигарету, зажимает ее меж зубов и роется в бумагах.
- Придурок, - зовет он Такеши. - Пепельница-то где?
- Не знаю. Наверное, нет.
Парень злится и садится в кресло. Вытаскивает изо рта сигарету и бережно прячет ее обратно в пачку. А потом с любопытством начинает открывать разные папки.
- Договор аренды номер двадцать один, - читает он. – Предмет договора, передача арендуемой площади. Что за хрень? – фырчит.
- Мы арендуем помещение на время строительства собственного здания.
- Мы?
- Я и отец. У нас ресторанный бизнес.
- Ясно, - бормочет незнакомец. - Очередные зажравшиеся буржуи.
Такеши смеется. Немного сдвигает стопку бумаги и боком присаживается на край стола, с интересом наблюдая за парнишей, который продолжает с недовольным видом выискивать что-нибудь среди документов.
- О! – восклицает. – А это что?
Он достает фирменный конверт авиакомпании. Раскрывает его и трясет над столом, покуда оттуда не вываливается билет на самолет. Незнакомец смотрит на него, прожигает взглядом дату вылета и поднимает на Такеши глаза.
- В Японию, значит?
- В Японию.
- Зачем?
Такеши теряется, не понимая вопроса.
- Как это «зачем»?
- А вот так. Тебя там ждет грудастая девица? Или, может, там без тебя не поджарят котлет?
- У нас японская кухня.
- Да какая разница! А, может, в этой вашей Японии кризис? И ты бежишь спасать свои денежки?
С губ Такеши исчезает улыбка. Больше ничего не меняется, он все также сидит полубоком на столе и не отводит глаз от наглого незнакомца. Но воздух становится тяжелым и давящим. В тишине вдруг отчетливо слышится шумное дыхание.
- Нет, - произносит он. – Мне незачем возвращаться в Японию.
- Почему же улетаешь?
- А мне также незачем здесь оставаться.
Парень кивает и поднимается со своего места. Проверяет, на месте ли его пачка сигарет, на прощание окидывает Такеши презрительным взглядом и уходит через спальное окно.
На следующее утро Такеши замечает пропажу билета.

Запоздалый завтрак

Он появляется только на вторые сутки. Ловко взбирается по стене, как замирает, успев перекинуть через окно только одну ногу. Должно быть, не ожидал, что встретится с Такеши вот так, лицом к лицу, нелепо оседлав подоконник. Он мнется с минуту, словно решая, в какую сторону спрыгивать, а потом с задором объявляет:
- Я тут решил, что тебе нужно покурить.
Такеши закрывает шкаф и никак не реагирует на заявление незнакомца. Поднимает только уголки губ, почувствовав странное облегчение. Как будто все наконец-таки становится на свои места.
- Зачем ты забрал билет на самолет?
- Ты же наверняка не пробовал! – продолжает парень. – По этому случаю я даже оставил парочку сигарет. Знал бы ты, придурок, каких усилий это стоило!
- Ради денег? Но билет ты не сдавал. Я звонил в авиакомпанию.
- Еще я с благодарностью похлопаю тебя по спине, когда ты зайдешься в кашле. Так уж быть. Ведь ты выручаешь мен…
- Так зачем ты его забрал?
- А ты купил новый? – внезапно спрашивает незнакомец.
- Нет, - признается Такеши.
- Вот и славно.
Парень поправляет на брюках массивный ремень и начинает взад-вперед расхаживать по комнате. Почему-то морщится и хватается за живот. Такеши хочет спросить, все ли нормально, но незнакомец предупреждающе показывает кулак. Потом хлопает себя по карманам, выкладывая на постель смятую мелочь, спичечный коробок, какие-то записки. Пачку сигарет заботливо откладывает подальше. Радостно вскрикивает, когда достает что-то из самого дальнего кармана. По характерному шуршанию Такеши понимает, что это – конфета.
- Ты голоден?
Парень хмыкает:
- Нет, конечно.
Он хрустит карамелькой и старательно складывает из потертого фантика аккуратный маленький кораблик. Ставит его на тумбочку у кровати, отходит на пару шагов назад и любуется своим творением. Затем распихивает все обратно по карманам. Кроме кораблика и сигарет.
- А пицца есть?
- Нет.
- Ну, хоть яичница?
Такеши улыбается:
- Сделаю.
- Что, правда? – поражается парень. – Ладно, я не против.
На кухне незнакомец садится на стул и внимательно следит за действиями Такеши. Особенно тщательно – за холодильником. Правда, заметив пару ироничных взглядов, переключает все свое внимание на пачку сигарет. Открывает ее и разочарованно выдыхает:
- Одна осталась.
- Прости, я не покупал больше.
Парень трясет пачку, сигарета прыгает в такт.
- Так и быть, разделим одну на двоих.
Запах еды щекочет ноздри, отчего он начинает кусать губы и втягивать носом воздух. Наслаждается звуком легкого шипения, когда всю прелесть разбивает звонкий смех. Незнакомец вдруг стыдливо отворачивается, принимая смех на свое поведение.
- Что смешного, придурок?!
- Твое предложение.
- Это еще почему?
- Потому что ты предлагаешь мне разделить поцелуй.
- Я?! – возмущенно.
- Ты, - соглашается Такеши. – Непрямой поцелуй, так это называется.
Молчание.
За волосами парень пытается спрятать покрасневшие щеки. Сердито закрывает пачку сигарет и прячет в карман, даже застегивает на нем молнию. Голодный желудок приказывает оставаться на месте. Потому незнакомец высматривает мелкие трещинки на кухонном столе и злится, что здесь так вкусно пахнет.
- Гокудера Хаято, - говорит он, когда перед ним появляется большая тарелка.
- Что?
- Ничего, - с обидой. – Спасибо сказал.
Такеши отодвигает соседний стул и садится напротив.
- Не за что, - пожимает он плечами, наблюдая, как парень шустро орудует вилкой. И добавляет спустя паузу: - Приятного аппетита, Хаято.

Почему он не входит через дверь

Вечер выдается прохладным. Такеши возвращается с очередной встречи, отпустив такси за добрую сотню метров от своего дома. На нем дорогой брючный костюм, кофейного цвета рубашка расстегнута на пару верхних пуговиц. В руке кожаный портфель. Такеши, не задумываясь, ставит его на самую верхнюю ступеньку лестницы, ведущей к входной двери. Приподнимает штанины и садится на нагретый бетон. Почему – сам не знает. Последнее время он часто поддается мимолетным желаниям.
Когда за деревьями раздается шорох, Такеши поворачивает голову и напрягает зрение, пытаясь высмотреть хоть что-то в темноте. Оттуда доносится едва слышное шипение, а потом наступает тишина. Непривычная и давящая, отчего с языка непроизвольно срывается:
- Хаято?
Снова шорох.
Такеши отворачивается от деревьев и начинает смотреть в другую сторону, там, где с неделю назад Лоренцо отмахивался от мошек бульварной газетой. Он улыбается и, не оглядываясь, снова зовет по имени:
- Хаято, - негромко. – Иди сюда.
Молчание.
- Я тебя вижу, Хаято.
- Врешь, придурок! – доносится из тьмы. – Ты не можешь видеть затылком!
Хаято выглядывает из-за деревьев, и по редкому блеску металлических побрякушек становится понятно, что он, стараясь как можно тише, крадется к Такеши. Затем плюхается рядом на ступеньку и косится на портфель.
- Вырядился, словно офисная крыса.
- Работа такая, - пожимает плечами Такеши.
Тот хмыкает:
- Тоже мне, оправдание!
- А я не оправдываюсь.
Вытянув ноги и вращая носками кед по часовой стрелке, Хаято теребит в руках подобранный камень. Подбрасывает и ловит. Снова подбрасывает.
- Ты так и не купил мне сигарет, - говорит он как бы между прочим. – Это доставляет немалые неприятности. Вдобавок ко всем остальным.
- Так ты за этим меня ждал?
- Ничего я не ждал, выдумываешь тут. Я завязывал шнурки.
Такеши машинально опускает глаза. Один скручен поспешным бантиком, а другой свисает белыми змеями. Хаято смотрит на свои шнурки следом и скорее притягивает к себе колени, чтобы как-то выйти из ситуации незамеченным. Но вместо того, чтобы высказать едкое замечание, Такеши встает и достает из кармана ключи.
- Пойдем.
- Не пойду.
- Я что-нибудь приготовлю.
Ноль реакции.
- Я поищу сигареты.
- Сказал же, что не пойду! – взрывается Хаято.
Он даже выразительно взмахивает руками, тем самым выражая свое раздражение. Зарывается ими в волосы, не вовремя вспомнив, что завязал их в хвост. Такеши смотрит на Хаято сверху вниз и ничего не понимает.
- Почему?
В ответ недовольное цоканье.
- Я не люблю двери, что тут непонятного?!
- В смысле?
- Придурок, - ворчание. – У нас с ними взаимная неприязнь.
Такеши прячет ключи обратно в карман и опять садится на ступень лестницы. Не просит пояснить что-либо или рассказать часть своих переживаний. Он просто молчит.
- Ты же придурок, - повторяет Хаято. – И вряд ли поймешь, каково это: оставаться один на один с закрытой дверью. Ты идешь к ней – она закрыта. Ты стучишь – она все равно закрыта. Ты ждешь – а тебя нет.
- Но ведь сейчас тебе просто нужно будет переступить порог.
Хаято бросает на него презрительный взгляд.
- Ни черта ты не понимаешь.
В воздухе повисает неприятная пауза.
Мимо бежит большая собака. Останавливается неподалеку, поворачивает к ним свою морду и долго, испытующе начинает смотреть. Хаято смотрит вместе с ней. И злится, что та не пугается его боевого настроя.
- Вижу ее тут не первый раз, кстати, - бурчит он. – Иногда мне кажется, что она меня преследует. Хотя я раз пять ей повторял, что жрать у меня нечего. Сам лапшой перебиваюсь!..
Такеши не откликается, думает о своем.
- Эй, я с кем разговариваю?
- Ты просто не доверяешь людям, Хаято, - произносит он, наконец. - Потому так боишься, что тебе не откроют.
Хаято не отвечает.

Неожиданное утро

Он просыпается от какого-то хруста. Веки еще закрыты, сознание в полудреме. Такеши напрягает лоб, пытаясь понять, откуда раздаются странные звуки. Совсем близко, навязчиво – и у него не остается выбора. Он открывает глаза. Рядом, на второй половине кровати, кто-то сидит.
- Полпятого только, спи, - говорят ему и опять чем-то хрустят.
Такеши задумчиво хмурит брови и спрашивает сипло:
- Что это?
- Где? – бодро.
- Шумит что-то.
- Аа… - тянет голос, и снова хруст. - Это? Это я.
Постепенно мир возвращается на свои места. В темноте Такеши уже может различить пару картин на стенах, белые занавески и темно-красное яблоко. Хаято поглядывает по сторонам и грызет его с заметным остервенением. Оно снова начинает хрустеть, близко и навязчиво, но сейчас почему-то не раздражает. Становится уютно и, несмотря на раннее время, как будто правильно.
- Почему не спишь?
- Негде.
- Ну, где сесть, ты нашел, - с улыбкой замечает Такеши.
Хаято отвечает гневным взглядом и сильнее вгрызается в яблоко зубами. Жует и что-то невнятно бормочет. А когда Такеши признается, что не разбирает слов, он наклоняется ближе и повторяет:
- Придурок. Даже не представляешь, какой ты …придурок!
Пахнет сигаретами и яблочным соком. Странное сочетание.
- Не представляю.
По комнате расползается чувство неловкости. Такеши приподнимается с постели, трет ладонями лицо, сбрасывая остатки сна, и ищет часы. Пристально смотрит на стрелки, долго вглядываясь в них. Ему кажется, что сейчас вечер. Ведь Хаято незачем приходить к нему глубокой ночью.
- У тебя что-то случилось? – вдруг произносит он.
- Нет.
- Тогда в чем дело?
Хаято выплевывает в ладонь косточки и вместе с огрызком сжимает кулак. Губы презрительно кривятся, зрачки словно горят. С окна тянет тишиной и свежестью.
- Ничего особенного.
- Просто так пришел ко мне в полпятого утра?
- В три, - машинально поправляет Хаято. И чертыхается.
Воображение Такеши сразу же рисует уйму картин. На одной из них Хаято залазит к нему через окно и с любопытством изучает комнаты, в которых еще не успел побывать. На второй - ищет в доме сигареты, может, даже деньги. Но находит только яблоко. На третьей - просто сидит все это время на кровати. Кусает свое яблоко и наблюдает за тем, как смешно иногда Такеши морщится во сне.
Хаято откидывается назад и свободной рукой забирает с тумбочки сделанный когда-то кораблик. Разворачивает фантик, придерживая зубами край бумаги, и складывает туда весь мусор, что зажимал в кулаке. Возвращает обратно и начинает слизывать со своей ладони оставшийся сладкий сок.
Чувствовать аромат яблока и сигарет Такеши перестает. В носу почему-то щекочет от запаха тела. Дерзкого, с ощутимой горчинкой, что отдается возбуждением и еще громким гулом в висках. Становится душно и в какой-то степени тесно: пространство сужается до единственной точки, притягивает к себе взгляд. Такеши смотрит, как скользит кончик языка и как причмокивают губы, когда Хаято обхватывает ими одну из костяшек. Облизывается.
- Что это с тобой, придурок? – ехидно.
Хаято улыбается. В первый раз за их знакомство.

Зачем он пришел. Пан или пропал

Такеши трясет головой, отгоняя наваждение. И в полутьме, где из освещения лишь уличные фонари, начинает изучать Хаято. По-новому. Как это – по-новому – Такеши не знает. Знает только, что не так, как раньше. Словно вместе со стрелками на часах неторопливо сдвигается что-то еще.
- У тебя очередные неприятности? – выдавливает он из себя.
- Да нет. Все те же, просто достигли своей кульминации. Когда либо пан, либо пропал.
- И ты… пропал?
Тот недовольно передергивает плечами, фырчит и даже замахивается для удара. Такеши чувствует, как меняется атмосфера, но все также, не отрываясь, продолжает рассматривать Хаято. Он ищет на этом теле – шее, руках, ключицах – родинки. Свет дальних фонарей не помогает.
- Ты не выспался, - разочарованно бросает Хаято.
- Наверное.
Скулу неожиданно опаляет размазанная по коже боль. Кольца оставляют царапины. Такеши только удивленно округляет глаза, а Хаято бьет его еще раз. Теперь легко и немного по-детски, в плечо, привлекая к себе внимание. Лицо жжет, чужой запах опять будоражит сознание. Такеши смеется и ловко подминает под себя, нависает сверху.
- Так пан или пропал?
- Твою мать! – вырывается Хаято.
Хватка крепкая, потому он поднимает голову, щелкает языком и цедит сквозь зубы:
- Пан, конечно. Или не веришь, придурок?
- Не верю, - веселится Такеши.
А потом, изумленный, выдыхает в чей-то горячий, влажный рот. Хаято злится, не получая ответа, и выгибается, трется бедром о его пах. Такеши закрывает глаза и одну ладонь кладет на затылок, зарываясь в светлые волосы. Втягивает раскаленный воздух и проникает языком вглубь, переплетаясь с другим, дразнящим и более резвым. От ощущений горчит.
Липкие пальцы начинают скользить по его груди, играть с сосками. Хаято зажимает один из них между большим и указательным, покручивает, тянет на себя. Такеши отрывается от мягких губ, слизывает с них слюну и шепчет на ухо:
- Я хочу тебя видеть.
- И что? – огрызаясь, отвечают ему. - Мне встать и включить свет?
- Не надо, - говорит Такеши.
Хаято нетерпеливый и словно куда-то спешит. Сам стягивает с себя майку, ерзая по постели. Такеши сглатывает и думает, что он, пожалуй, слишком долго ждал. И сейчас ждет, хотя на ощупь наслаждается полуобнаженным телом, целует сгиб локтя. Выводит языком неровную дорожку к многочисленным браслетам, цепляется за них и втягивает в рот. То и дело касается запястья, тонких пульсирующих вен. Пульс очень быстрый, скачет куда-то – и хотя, наверное, ему это только кажется, Такеши улыбается.
А потом он вспоминает про родинки. И начинает скользить губами по чуть взмокшей коже, искать их в темноте, но вместо родинок находит особо чувствительные места. Хаято отзывается на них рваным хрипом и шипит, что это не по правилам. Такеши без понятия, как нужно «по правилам». Более того, он не играет. А ведется на столь заманчивое тело, хочет его так, что нестерпимо ноет низ живота. Расстегивает ремни на штанах Хаято, пуговицу, ширинку. Кусает выпирающие ключицы, дабы тот выгнулся от удовольствия, и просовывает руку под поясницу. Затем приподнимает немного и стягивает с бедер узкие брюки вместе с бельем. В ответ слышится слабый полустон.
Пока Такеши раздевается, Хаято разводит шире ноги и обхватывает свой член, водит по нему ладонью, ускоряясь с каждым движением. Облизывает губы, толкается тазом навстречу руке. Глаза закрыты, мокрые пряди лежат на щеке. Такеши заворожено наблюдает и едва сдерживает желание последовать примеру. Просто подрочить, кончить, избавиться, наконец, от наваждения и тяжести в паху. Но он в который раз втягивает носом горьковатый запах тела и склоняется над ним, заменяя руку Хаято своей. Ласкает кончиком языка головку члена, поддразнивает. Чужие пальцы собирают его челку в кулак и крепко держат, направляют, требуют глубже и быстрей. Такеши не противится.
Раньше не было так сложно …терпеть.
Когда он начинает растягивать Хаято, тот напряженно сопит и сам насаживается на пальцы. Глухо вскрикивает, как только Такеши выбирает верный угол. Вспотевший и такой разгоряченный, еле находит в себе силы шумно выдохнуть:
- В кармане.
Проверяя все карманы его брюк, Такеши удивляется мысли, что Хаято принес с собой смазку. Видимо, четко знал, зачем залазит в три часа ночи к нему в окно. Но дальше Такеши не думает. Он переворачивает Хаято на живот, смазывает член и, разводя ягодицы, неторопливо входит. Теснота накатывает волной дрожи, и, чтобы не начать сразу двигаться, Такеши целует линию шейных позвонков. Хаято расслабляется, нетерпеливо поводит бедрами, вынуждая крепче держать и с упоением вбиваться в тело.
Забывать о том, что было раньше.
Потом, после оргазма, один утомленный голос спросит:
- Получается, ты пришел ради секса?
А второй ему ответит:
- Я пришел попрощаться.
И они снова переспят.

Театр на окраине города

В разгар полудня он собирает оставшиеся под окном куски газеты. Некоторые совсем мелкие, некоторые побольше – всего оказывается кусков пять. На них рваные буквы, угол черно-белой фотографии и название самой газеты. Такеши вчитывается в неполный текст, а потом сгребает бумагу и вызывает такси.
На улице очень жарко. Солнце печет макушку – и он прячется под кроной огромного дерева, приваливаясь к невысокому забору. Протирает глаза и засекает время. Газета шуршит под пальцами и отвлекает от размышлений. Думать о том, что он занимается ерундой, Такеши как-то не охота.
- Молодой человек! Такси Вы ждете?
- Я, - кивает. – Но не такси.
Водитель высовывается из машины и с подозрением оглядывает Такеши. Тот ныряет в душный салон, задыхается от спекшегося воздуха и не спешит закрывать за собой дверь.
- Куда едем-то?
- В театр.
Мужчина открывает бардачок и вытаскивает оттуда новую пачку сигарет. Чиркает зажигалкой, собираясь подкурить одну из них. Такеши хмурится и испытывает странное чувство брезгливости. Словно терпеть не может курящих людей.
- Не курите, будьте добры.
- Спортсмен, что ли?
- Спортсмен, - соглашается Такеши.
Сигарета вместе с пачкой исчезает из виду. Водитель барабанит пальцами по рулю в такт заводной итальянской песни, дергает головой, подпевает припев. И только потом оборачивается к Такеши всем корпусом.
- Так я не понял. Куда едем?
- В театр.
- Какой еще театр? У нас этих театров, знаете сколько? Конкретнее давайте. И поехали уже, а то курить хочется.
Такеши молчит. Затем жестом просит водителя обождать, а сам выбирается из автомобиля и направляется к соседнему дому. Стучит отрывисто. До тех самых пор, пока не распахивается дверь.
- На реставрации? - уточняет Лоренцо и трет подбородок. – Может, тот, что на окраине? Театр молодежи, старый такой. Туда давно уже никто не ходит – далеко да смысла нет.
- А больше никаких?
- А больше не знаю. Этот же был огорожен какими-то досками – я видел с месяц назад. Ты это, в справочную позвони. Авось они подскажут.
Когда потом Такеши спрашивает у водителя номер справочной, тот поворачивает ключ зажигания, разворачивает машину и только потом, бросив пару недоброжелательных взглядов, называет цифру сто. Такеши благодарит и слушает длинные гудки.
- В театр молодежи, - говорит он спустя несколько минут.
- Так бы сразу и сказали, молодой человек!
Такси несется по узким улицам, лавирует между автомобилями. Они едут в молчании. По радио передают своим близким пламенные приветы. Такеши вспоминает отца и еще почему-то Хаято.
Театр оказывается двухэтажным зданием, выкрашенным в приятный оливковый цвет. Кругом грязь и мусор от строительных материалов. Проволочное ограждение зияет дырами. Такеши находит самую большую и пролазит сквозь нее, цепляясь рубашкой за крюки. Осматривается по сторонам и идет туда, где более-менее протоптана дорожка. Отодвигает доски и спускается в какой-то подвал, подсобку с ярым запахом пыли. Вместо света - побитая лампочка.
Такеши крадется вперед, заворачивает в различные коридоры, натыкаясь на огромные декорации или вешалки со сценической одеждой. Кроме звука его шагов иногда слышится шуршание крыс. А затем натыкается взглядом на старое, кем-то заботливо протертое пианино. Около него валяется уйма окурков и помятые пачки сигарет. Одни из них с ментолом – Такеши узнает яркую серебристую пачку.
Он садится на шатающийся стул, листает нотные записи с разными почерками. Нажимает на пару клавиш. Те отдаются от стен громким гулом.
- Как можно на них играть? – усмехается Такеши.
Вместо ответа – тишина.
К вечеру близится второй день одиночества.

Со временем страхи исчезают

Кабинет. Такеши сидит за столом, щелкает ручкой и держит у уха трубку телефона. Иногда отвечает односложными предложениями, устало прикрывая глаза. На том конце провода отец спрашивает, почему Такеши не вернулся в Японию в условленное время. Ему нечего ответить – и он молчит.
- Такеши, ты решил остаться в Италии?
- Нет.
- Все ли у тебя нормально?
Следующие минут десять он уверяет отца, что ничего не случилось. Тот ему не верит, – Такеши чувствует – но читать морали не начинает. Просто желает хорошо отдохнуть. И добавляет напоследок:
- Я жду тебя домой, сынок.
Такеши допивает остывший зеленый чай и включает ноутбук, дабы просмотреть последние новости. Это вошло в его привычку: каждым днем искать в Интернете какую-нибудь информацию, что могла бы быть связана с Хаято и его неприятностями. К несчастью ли, но он ничего не находит.
Повышение цен на бензин и сахар. На следующей неделе ожидается похолодание до плюс восемнадцать градусов. Выступление известного экономиста. Страну посетил премьер-министр Великобритании.
Он встает с кресла и идет на кухню, где споласкивает чашку и поднимает с кухонного стола нотные записи. Зачем он забрал их из театра и зачем пытается определить написанную музыку – Такеши не знает. Порой он улыбается и думает, что в них что-то есть. Например, переживания Хаято или его злость, с которой он выкуривал очередную сигарету, когда не получалось что-то отыграть. Хотя все, что он смог понять на данный момент – одно из произведений напоминает первую часть «Лунной сонаты» Бетховена.
Три дня назад Такеши должен был садиться в самолет.
Но не было ни билета, ни желания.
На улице льет дождь, сильный и шумный. Небо затягивают черные тучи, бьет гром и гроза. Дом заполняется прохладой и свежим воздухом, потому что спальное окно Такеши так и не закрыл. Он занимается той работой, которой не должен, просматривает новости, пьет зеленый чай и пролистывает многочисленные нотные записи. А еще понимает, что ждать ему больше некого и нечего, но улететь почему-то не решается.
- Завтра утром позвоню в авиакомпанию.
Такеши возвращается в кабинет и звонит прямо сейчас. Смотрит на выключенный плоский телевизор, невольно улыбается, услышав знакомый голос в трубке. Не здороваясь, он интересуется, есть ли на ближайшие дни свободные билеты до Японии. Девушка просит подождать, а потом неожиданно спрашивает:
- Это, случайно, не Вы разговаривали со мной про сигареты?
- Случайно я, - соглашается он.
- Купили? И как? Не жалеете?
- Не жалею.
Капли громко бьют в спальне по подоконнику – слышно даже из кабинета. Такеши подходит ближе, останавливаясь у проема, смотрит, как постепенно вечереет за окном. Где-то вдалеке, захлебываясь, лает собака. Затем резко перестает. По лужам шлепают чьи-то ноги. Наверняка спешат домой после тяжелого рабочего дня.
Ему предлагают последний билет бизнес-класса. Завтра в семь пятнадцать утра.
Кто-то стучится в дверь.
Такеши верит, что знает, кто это. Потому он обрывает связь и идет открывать.