Силой Предсмертной Воли!
Подарок для Анончик по заявке:
а) Авторский фик, перевод, фанарт или клип.
б) Слеш: 5927, S84, 6980. Гет: 1896, X96, что угодно с Кёко, но без Тсуны. (на выбор)
в) Можно фем, фемслеш, джен. Рейтинг и жанр - любой, но хотелось бы глубокий смысл и ХЭ.
г) Не хочу ямагоки, XS, 10051 и D18. death-fic не хочу.
Название: Звёздный мальчик
Автор: Говадера
Пейринг или персонажи: Тсуна, Гокудера
Рейтинг: PG
Жанр: повседневность, психология.
Предупреждения: 4YL!
читать дальшеПоложительные моменты следует искать всюду, иначе мир быстро потускнеет и растеряет свои яркие краски. К сожалению или к счастью, но Тсуна пока не научился этого делать, изредка благодаря судьбу за пинки, не закончившиеся для него, неудачника, летально. В свои девятнадцать он, будучи главой крупнейшей мафиозной семьи, так и понял, насколько важна вера в лучшее, в особенности, для людей, каждую секунду своей жизни, балансирующих на тонком канате над пропастью небытия. Он просто жил или, скорее, выживал, по мере сил отлынивая от рутинных обязанностей. И если бы его спросили, Тсуна бы ни за что не вспомнил день, когда в последний раз испытывал прилив бодрости, вкупе с ощущением невероятного душевного подъема, называемого в простонародье счастьем.
Школа закончилась, а дальнейшее обучение так и не началось. Точнее началось, но не то, которое он себе представлял. Ни института, ни нанятых учителей. Реборн верил лишь в практику и опыт, нарабатываемый с годами тренировок. И вот, уже второй год кряду, Тсуна состоял в личном штате Девятого Вонголы. Нет, он занял место главы. Так сказать, официально вписал себя в историю семьи, но числился лишь номинально, подобно стажёру на испытательном сроке. Ненормированная работа, небольшая зарплата, привилегии минимальны, а «право голоса» - красивое название, абсолютно не соответствующее действительности.
Не стоит объяснять, что Тсуну подобное не устраивало. Вот только выбора ему никто предоставлял.
Не намечался просвет и в будущем. Он не раз становился свидетелем того, каким вымотанным выглядит Девятый после рабочего дня, как запирается в своей комнате, едва закончив все дела, и как просыпается с рассветом, выезжая на очередную запланированную встречу.
Осознавая, что уготовлено ему отнюдь не теплое кресло и нечастые бои с изредка появляющимися на горизонте врагами, Тсуна в кратчайшие сроки растерял, подпитываемые надеждой, крупицы оптимизма. Смирился и вновь поплыл по течению, подставляя спину под все камни, встречающиеся на крутых поворотах этой бурной реки. Горько усмехаясь, он не раз признавался себе, что даже это выходит у него из рук вон плохо.
В Италии, проблемы не заставили себя долго ждать. Как выяснилось позже, не только способности выделяли человека из толпы, теперь его предавала ещё и внешность.
Тсуна привык, что низкорослые японцы, снисходительно относились к невысокому, симпатичному подростку, ведь мерилом красоты в стране восходящего солнца, в первую очередь, издревле считали таланты, коими он никогда не обладал. А вот на Сицилии ценили мужественность, умение постоять за себя и свои слова. Мужчина мог быть красив, смазлив, не иметь косой сажени в плечах, но характер и мощь закалялись с младенчества. Тут выживали сильнейшие и побеждали обладавшие преимуществом: будь то физические данные, умение убеждать в своей неприкосновенности или непробиваемая стена охранников, вкупе с острым умом и изворотливостью. Под проверку попадали все: одни реже, другие чаще, а иные предпочитали первыми испытывать остальных. И в этой стае диких псов, Тсуна не ощущал уверенности в своём завтрашнем дне.
Он не раз чудом избегал неприятностей, старался обходить стороной подозрительных людей, никогда не нарывался первым, но водить за собой телохранителей желанием не горел. Тсуна оставался подростком. Таким, который хочет пораньше сбежать с занятий и вдоволь нагуляться, не ощущая кожей спины пристальные взгляды сопровождения.
Каждый свободный вечер заканчивался в ближайшем баре небольшого городка. Всего пару недель назад, Тсуна не мог и помыслить о таком отдыхе, но восточная резиденция не располагалась посреди необъятных семейных земель, а сразу за оградой кипела жизнь, столь привлекательная в своей манящей непохожести на мрачные парковые аллеи.
Озираясь, он выскальзывал за ворота, путешествовал по ночным улицам, избегая тёмных неприветливых подворотней, и нырял в первый, попадавшийся на его пути клуб или бар. Он не искал новых или мимолётных знакомств. Уже счастьем казалось пустующее в уголке место, где можно спокойно устроиться и предаться мечтам о будущем.
В фантазиях, Тсуна нередко представлял шаблон идеальной жизни. Не семейной, а жизни, где он нужен и важен, таким, какой есть. Таким, из которого не выпиливают нечто абсолютно иное. Чужеродное настолько, что ему становилось тошно от одной мысли срастись с навязываемой сущностью. Тсуна боялся потерять себя. Стать кем-то другим. В один прекрасный день, проснуться незнакомцем с диаметрально противоположными ценностями. Иногда ему казалось, что это утроило бы многих, если не всех. Но развитое с годами смирение, в этой точке давало сбой, выливаясь твердолобой упрямостью и желанием отстоять, то единственно, что по праву принадлежало лишь ему. Поэтому Тсуна сбегал. Выпутывался из сплетённой за день паутины и рвал нити, связывающие его с тем миром, в который он оказался втянут из-за очередной нелепой шутки своей судьбы.
Вот так, вживаясь в образ ночного гуляки, незримой тени местных баров, он насыщался отголосками жизни простых людей, будь то пьяная ссора, встреча влюблённых или бессмысленные сплетни, выбравшихся повеселиться подружек. Каждый раз, его охватывал странный азарт. Понимание того, что для них он невидимка, никто и в то же время, невольный свидетель их жизни, а значит, её неотъемлемая часть, вопреки их желаниям. Паразитирующий отброс. Лучше, чем ничего.
Но рано или поздно что-то должно было измениться.
***
Отблеск фар, проезжающего за окном автомобиля, на мгновение отвлёк Тсуну от ни на секунду не прекращающейся острой рези в левом боку. Прихватило лишь пару минут назад, но невыносимая боль буквально сгибала пополам, не давая оклематься и понять, с чем связан столь неожиданный недуг. Может, причиной стали орешки, наспех перехваченные из общей вазы, или количество выпитого алкоголя, вкупе с отсутствием желания и шанса полноценно поесть. В любом случае, винить следовало пищу, чем Тсуна и занимался, примостившись на самом краешке высокого барного стула. Прохлада искусственного мрамора стойки слабо сглаживала неприятные ощущения новоявленного мученика. Живот болел невыносимо. Любая попытка сесть прямо поощрялась острейшим приступом, пробивающим изнутри, подобно раскалённому мечу, и головокружением. Хотя в последнем надо было искать заслугу алкоголя и заполненного клубами табачного дыма помещения.
«Прекрасный» вечер. «Прекрасный» день. И «прекрасное» времяпровождение.
Уже ставший привычным ночной поход в город, в этот раз, не оправдал возложенные на него надежды, по полной отыгрываясь на незадачливом гуляке.
Но боль не длиться вечно, так же, как и не вечно всё нас окружающее. Отпустило. Словно сняли удавку, позволяя глотнуть свежего, относительно свежего воздуха. Главное - появилась возможность ходить, и уже за это стоило воздать должное не до конца отвернувшейся удаче.
Внезапно, в разномастной толпе мелькнула знакомая макушка. Слишком далеко, чтобы чётко разглядеть обладателя, но и внешних признаков хватило с лихвой. Опешив от внезапной догадки, Тсуна постарался собрать расползающиеся мысли. Следовало проверить предположения, как можно скорее, потому что закравшиеся подозрения, в случае подтверждения, не сулили ровным счётом ничего хорошего.
И, к сожалению, опасения оправдались. За ним следили. Следил тот, кто не умел быть незаметным, а оттого попался бы на глаза значительно раньше, если бы сам Тсуна был чуточку наблюдательнее. Но причина, накрывшего с головой разочарования, заключалась в ином. Сбегая, скрываясь и не стремясь выходить на прямой контакт, он вот-вот должен был столкнуться с тем, от чего бежал всё это время. Встретиться со своим хранителем - самым импозантным, непредсказуемым и, в то же время, простым, как ребёнок не до конца расставшийся с детством. И будь всё проклято, если Тсуна не понимал, что именно от этой личности, в свете последних событий, ему следует держаться как можно дальше.
Пробившись сквозь гомон толпы, вырвавшись в вакуумную тишину ночной зимней улицы, он и не заметил, как последние воспоминания о недавнем недуге оказались смыты волной облегчения и тихим ликованием маленькой победой - удачно прошедшим побегом. Гокудера ничего не заметил.
Да, тот от кого Тсуна столь стремительно поспешил скрыться, был ни кто иной, как его хранитель урагана. Единственный друг, с которым не разделила судьба - все остальные либо заканчивали обучение, либо не изъявили желание покидать Японию, откуда самого Десятого Вонголу в спешном порядке экспортировали через пару дней после его выпускного.
Год и семь месяцев. Ровно столько прошло с переезда в Италию. Примерно, полгода потребовалось, чтобы понять, что прежняя жизнь уже никогда не вернётся и столько же, чтобы смириться с незыблемостью многовековых традиций, усердно навязываемых со всех мыслимых и немыслимых сторон. Самое смешное, что даже Гокудеру, ни на шаг не отстававшего от своего босса, ненадолго оставили рядом.
Всего пара слов и он бы ни за что не ушел. Так просто было воспротивиться и не позволить, но Тсуна вновь отступил, сам не понимая почему. Отвел глаза и молчаливо смирился с тем, что свой опыт его Правая Рука будет получать не подле него, а под командованием Йемитсу.
Остаться одному тогда не казалось чем-то страшным, куда ужасней виделась перспектива, в которой Гокудера не уезжал, а постоянно находился где-то поблизости, стремился помочь, сметая всё на своём пути.
В тот решающий момент, Тсуна выбрал разрыв связей, не догадываясь, чем для него это в итоге обернется. Лишь до капли выпив самого себя, он осознал, какую глупую ошибку некогда совершил. И сейчас, попросту, боялся показаться на глаза и предстать во всём своём жалком великолепии перед человеком, которым искренне восхищался.
Парадоксально, но он возвратился туда, откуда начал. Вновь столкнулся со своими страхами и вновь Гокудера оказался первым, кого он встретил.
В этот зимний вечер, истории захотелось закрутить всё с самого начала, но она промахнулась. Подле Тсуны не оказалось Реборна. Не мог тот, кто ушел, едва обретя своё тело, грозно упереть дуло меж подрагивающих лопаток и помочь нерадивому ученику сделать правильный выбор.
Где-то за домами, негромко фырча и шурша шинами по недавно выпавшему снегу, проехал автомобиль, и вновь воцарилась тишина. Глухая морозная ночь, окутывающая редких прохожих, выбравшихся на улицы в столь поздний час, своей бодрящей свежестью. Пора было возвращаться. Нашарив в кармане мягкий ворс перчаток, Тсуна в последний раз оглянулся на желтоватый свет окон круглосуточного бара. За поддёрнутыми ледяными узорами стеклами, двигались размытые силуэты - гигантский театр теней. Люди не спешили расходиться. В отличие от него, у них не было причины сбегать. Беззвучно прошептав «до свидания», он плотнее затянул на шее толстый вязаный шарф и не спеша зашагал вниз по улице, лениво утюжа ногами мокрый снег, скрывший брусчатку тротуара.
В этот раз встреча не состоялась. Но она обязательно состоится. Возможно, через пару минут, когда Гокудера поймет, что место в углу пустует и догонит беглеца или через несколько часов, уже в особняке семьи, а может, лишь утром следующего дня.
Неизбежность.
Первую же попытку спрятать, появившуюся улыбку, Тсуна успешно провалил. Шаг стал бодрее, а холодный ветер, назойливо треплющий неприкрытые забытой в баре шапкой волосы, успешно выветрил из головы остатки алкогольного морока. Главное, что стимул что-то изменить у Тсуны, наконец, появился.
а) Авторский фик, перевод, фанарт или клип.
б) Слеш: 5927, S84, 6980. Гет: 1896, X96, что угодно с Кёко, но без Тсуны. (на выбор)
в) Можно фем, фемслеш, джен. Рейтинг и жанр - любой, но хотелось бы глубокий смысл и ХЭ.
г) Не хочу ямагоки, XS, 10051 и D18. death-fic не хочу.
Название: Звёздный мальчик
Автор: Говадера
Пейринг или персонажи: Тсуна, Гокудера
Рейтинг: PG
Жанр: повседневность, психология.
Предупреждения: 4YL!
читать дальшеПоложительные моменты следует искать всюду, иначе мир быстро потускнеет и растеряет свои яркие краски. К сожалению или к счастью, но Тсуна пока не научился этого делать, изредка благодаря судьбу за пинки, не закончившиеся для него, неудачника, летально. В свои девятнадцать он, будучи главой крупнейшей мафиозной семьи, так и понял, насколько важна вера в лучшее, в особенности, для людей, каждую секунду своей жизни, балансирующих на тонком канате над пропастью небытия. Он просто жил или, скорее, выживал, по мере сил отлынивая от рутинных обязанностей. И если бы его спросили, Тсуна бы ни за что не вспомнил день, когда в последний раз испытывал прилив бодрости, вкупе с ощущением невероятного душевного подъема, называемого в простонародье счастьем.
Школа закончилась, а дальнейшее обучение так и не началось. Точнее началось, но не то, которое он себе представлял. Ни института, ни нанятых учителей. Реборн верил лишь в практику и опыт, нарабатываемый с годами тренировок. И вот, уже второй год кряду, Тсуна состоял в личном штате Девятого Вонголы. Нет, он занял место главы. Так сказать, официально вписал себя в историю семьи, но числился лишь номинально, подобно стажёру на испытательном сроке. Ненормированная работа, небольшая зарплата, привилегии минимальны, а «право голоса» - красивое название, абсолютно не соответствующее действительности.
Не стоит объяснять, что Тсуну подобное не устраивало. Вот только выбора ему никто предоставлял.
Не намечался просвет и в будущем. Он не раз становился свидетелем того, каким вымотанным выглядит Девятый после рабочего дня, как запирается в своей комнате, едва закончив все дела, и как просыпается с рассветом, выезжая на очередную запланированную встречу.
Осознавая, что уготовлено ему отнюдь не теплое кресло и нечастые бои с изредка появляющимися на горизонте врагами, Тсуна в кратчайшие сроки растерял, подпитываемые надеждой, крупицы оптимизма. Смирился и вновь поплыл по течению, подставляя спину под все камни, встречающиеся на крутых поворотах этой бурной реки. Горько усмехаясь, он не раз признавался себе, что даже это выходит у него из рук вон плохо.
В Италии, проблемы не заставили себя долго ждать. Как выяснилось позже, не только способности выделяли человека из толпы, теперь его предавала ещё и внешность.
Тсуна привык, что низкорослые японцы, снисходительно относились к невысокому, симпатичному подростку, ведь мерилом красоты в стране восходящего солнца, в первую очередь, издревле считали таланты, коими он никогда не обладал. А вот на Сицилии ценили мужественность, умение постоять за себя и свои слова. Мужчина мог быть красив, смазлив, не иметь косой сажени в плечах, но характер и мощь закалялись с младенчества. Тут выживали сильнейшие и побеждали обладавшие преимуществом: будь то физические данные, умение убеждать в своей неприкосновенности или непробиваемая стена охранников, вкупе с острым умом и изворотливостью. Под проверку попадали все: одни реже, другие чаще, а иные предпочитали первыми испытывать остальных. И в этой стае диких псов, Тсуна не ощущал уверенности в своём завтрашнем дне.
Он не раз чудом избегал неприятностей, старался обходить стороной подозрительных людей, никогда не нарывался первым, но водить за собой телохранителей желанием не горел. Тсуна оставался подростком. Таким, который хочет пораньше сбежать с занятий и вдоволь нагуляться, не ощущая кожей спины пристальные взгляды сопровождения.
Каждый свободный вечер заканчивался в ближайшем баре небольшого городка. Всего пару недель назад, Тсуна не мог и помыслить о таком отдыхе, но восточная резиденция не располагалась посреди необъятных семейных земель, а сразу за оградой кипела жизнь, столь привлекательная в своей манящей непохожести на мрачные парковые аллеи.
Озираясь, он выскальзывал за ворота, путешествовал по ночным улицам, избегая тёмных неприветливых подворотней, и нырял в первый, попадавшийся на его пути клуб или бар. Он не искал новых или мимолётных знакомств. Уже счастьем казалось пустующее в уголке место, где можно спокойно устроиться и предаться мечтам о будущем.
В фантазиях, Тсуна нередко представлял шаблон идеальной жизни. Не семейной, а жизни, где он нужен и важен, таким, какой есть. Таким, из которого не выпиливают нечто абсолютно иное. Чужеродное настолько, что ему становилось тошно от одной мысли срастись с навязываемой сущностью. Тсуна боялся потерять себя. Стать кем-то другим. В один прекрасный день, проснуться незнакомцем с диаметрально противоположными ценностями. Иногда ему казалось, что это утроило бы многих, если не всех. Но развитое с годами смирение, в этой точке давало сбой, выливаясь твердолобой упрямостью и желанием отстоять, то единственно, что по праву принадлежало лишь ему. Поэтому Тсуна сбегал. Выпутывался из сплетённой за день паутины и рвал нити, связывающие его с тем миром, в который он оказался втянут из-за очередной нелепой шутки своей судьбы.
Вот так, вживаясь в образ ночного гуляки, незримой тени местных баров, он насыщался отголосками жизни простых людей, будь то пьяная ссора, встреча влюблённых или бессмысленные сплетни, выбравшихся повеселиться подружек. Каждый раз, его охватывал странный азарт. Понимание того, что для них он невидимка, никто и в то же время, невольный свидетель их жизни, а значит, её неотъемлемая часть, вопреки их желаниям. Паразитирующий отброс. Лучше, чем ничего.
Но рано или поздно что-то должно было измениться.
***
Отблеск фар, проезжающего за окном автомобиля, на мгновение отвлёк Тсуну от ни на секунду не прекращающейся острой рези в левом боку. Прихватило лишь пару минут назад, но невыносимая боль буквально сгибала пополам, не давая оклематься и понять, с чем связан столь неожиданный недуг. Может, причиной стали орешки, наспех перехваченные из общей вазы, или количество выпитого алкоголя, вкупе с отсутствием желания и шанса полноценно поесть. В любом случае, винить следовало пищу, чем Тсуна и занимался, примостившись на самом краешке высокого барного стула. Прохлада искусственного мрамора стойки слабо сглаживала неприятные ощущения новоявленного мученика. Живот болел невыносимо. Любая попытка сесть прямо поощрялась острейшим приступом, пробивающим изнутри, подобно раскалённому мечу, и головокружением. Хотя в последнем надо было искать заслугу алкоголя и заполненного клубами табачного дыма помещения.
«Прекрасный» вечер. «Прекрасный» день. И «прекрасное» времяпровождение.
Уже ставший привычным ночной поход в город, в этот раз, не оправдал возложенные на него надежды, по полной отыгрываясь на незадачливом гуляке.
Но боль не длиться вечно, так же, как и не вечно всё нас окружающее. Отпустило. Словно сняли удавку, позволяя глотнуть свежего, относительно свежего воздуха. Главное - появилась возможность ходить, и уже за это стоило воздать должное не до конца отвернувшейся удаче.
Внезапно, в разномастной толпе мелькнула знакомая макушка. Слишком далеко, чтобы чётко разглядеть обладателя, но и внешних признаков хватило с лихвой. Опешив от внезапной догадки, Тсуна постарался собрать расползающиеся мысли. Следовало проверить предположения, как можно скорее, потому что закравшиеся подозрения, в случае подтверждения, не сулили ровным счётом ничего хорошего.
И, к сожалению, опасения оправдались. За ним следили. Следил тот, кто не умел быть незаметным, а оттого попался бы на глаза значительно раньше, если бы сам Тсуна был чуточку наблюдательнее. Но причина, накрывшего с головой разочарования, заключалась в ином. Сбегая, скрываясь и не стремясь выходить на прямой контакт, он вот-вот должен был столкнуться с тем, от чего бежал всё это время. Встретиться со своим хранителем - самым импозантным, непредсказуемым и, в то же время, простым, как ребёнок не до конца расставшийся с детством. И будь всё проклято, если Тсуна не понимал, что именно от этой личности, в свете последних событий, ему следует держаться как можно дальше.
Пробившись сквозь гомон толпы, вырвавшись в вакуумную тишину ночной зимней улицы, он и не заметил, как последние воспоминания о недавнем недуге оказались смыты волной облегчения и тихим ликованием маленькой победой - удачно прошедшим побегом. Гокудера ничего не заметил.
Да, тот от кого Тсуна столь стремительно поспешил скрыться, был ни кто иной, как его хранитель урагана. Единственный друг, с которым не разделила судьба - все остальные либо заканчивали обучение, либо не изъявили желание покидать Японию, откуда самого Десятого Вонголу в спешном порядке экспортировали через пару дней после его выпускного.
Год и семь месяцев. Ровно столько прошло с переезда в Италию. Примерно, полгода потребовалось, чтобы понять, что прежняя жизнь уже никогда не вернётся и столько же, чтобы смириться с незыблемостью многовековых традиций, усердно навязываемых со всех мыслимых и немыслимых сторон. Самое смешное, что даже Гокудеру, ни на шаг не отстававшего от своего босса, ненадолго оставили рядом.
Всего пара слов и он бы ни за что не ушел. Так просто было воспротивиться и не позволить, но Тсуна вновь отступил, сам не понимая почему. Отвел глаза и молчаливо смирился с тем, что свой опыт его Правая Рука будет получать не подле него, а под командованием Йемитсу.
Остаться одному тогда не казалось чем-то страшным, куда ужасней виделась перспектива, в которой Гокудера не уезжал, а постоянно находился где-то поблизости, стремился помочь, сметая всё на своём пути.
В тот решающий момент, Тсуна выбрал разрыв связей, не догадываясь, чем для него это в итоге обернется. Лишь до капли выпив самого себя, он осознал, какую глупую ошибку некогда совершил. И сейчас, попросту, боялся показаться на глаза и предстать во всём своём жалком великолепии перед человеком, которым искренне восхищался.
Парадоксально, но он возвратился туда, откуда начал. Вновь столкнулся со своими страхами и вновь Гокудера оказался первым, кого он встретил.
В этот зимний вечер, истории захотелось закрутить всё с самого начала, но она промахнулась. Подле Тсуны не оказалось Реборна. Не мог тот, кто ушел, едва обретя своё тело, грозно упереть дуло меж подрагивающих лопаток и помочь нерадивому ученику сделать правильный выбор.
Где-то за домами, негромко фырча и шурша шинами по недавно выпавшему снегу, проехал автомобиль, и вновь воцарилась тишина. Глухая морозная ночь, окутывающая редких прохожих, выбравшихся на улицы в столь поздний час, своей бодрящей свежестью. Пора было возвращаться. Нашарив в кармане мягкий ворс перчаток, Тсуна в последний раз оглянулся на желтоватый свет окон круглосуточного бара. За поддёрнутыми ледяными узорами стеклами, двигались размытые силуэты - гигантский театр теней. Люди не спешили расходиться. В отличие от него, у них не было причины сбегать. Беззвучно прошептав «до свидания», он плотнее затянул на шее толстый вязаный шарф и не спеша зашагал вниз по улице, лениво утюжа ногами мокрый снег, скрывший брусчатку тротуара.
В этот раз встреча не состоялась. Но она обязательно состоится. Возможно, через пару минут, когда Гокудера поймет, что место в углу пустует и догонит беглеца или через несколько часов, уже в особняке семьи, а может, лишь утром следующего дня.
Неизбежность.
Первую же попытку спрятать, появившуюся улыбку, Тсуна успешно провалил. Шаг стал бодрее, а холодный ветер, назойливо треплющий неприкрытые забытой в баре шапкой волосы, успешно выветрил из головы остатки алкогольного морока. Главное, что стимул что-то изменить у Тсуны, наконец, появился.
@темы: Secret Santa
